Unknown - i 210de1b8c36208e1

ЧПД.

Кинси нужно было что­то с этим делать.

— Напечатанные слова немногого стоят, а вот произнесенные вслух, услышанные и

увиденные миллионами, они приобретают силу, — Кинси встала, нуждаясь оказаться

выше, чтобы доказать свою точку зрения. Она словно вернулась в Беркли и опять

убеждала своих однокурсников во время публичных выступлений на занятиях по

ораторскому искусству, что курение не так уж и плохо, что у трансжиров​

[1] ​

есть свои

плюсы, что Сталин был, черт побери, просто святым.

— С помощью этого мы сможем выпутаться. Нам надо показать публике, что Кокрэйн

— сквернословящий, пьяный нарушитель, который словесно напал на храбрых мужчин и

женщин, прибывших, чтобы спасти его из им же созданной неприятной ситуации.

Недоверчиво покачав головой, мэр кинул подбородком в с

торону еще о

дного человека,

находящегося сейчас в комнате. Мэдисон Мэйтланд стояла спиной к ним обоим, ее

царственный взгляд блуждал по городским улицам подобно тому, как Боудикка​

[2]

осматривала врагов­римлян перед тем, как отправиться в бой.

Не поворачиваясь, она заговорила:

— Доказательств опьянения нет, и он извинился за свое поведение во время

пресс­конференции. Он раскаивается и все уладил.

Кинси подавила рычание. К

онечно ж

е, К

окрэйн к н

астоящему м

оменту отлично с

о в

сем

разобрался, сначала подменив р

езультаты Алкотестера в

с

вою пользу, она в

се е

ще не б

ыла

уверена, было ли дело в коррупции внутри Полицейского департамента, или это старая

добрая ошибка техники, а затем обвинив в своей сквернословной тираде паническую

клаустрофобию из­за долгого пребывания в “стальном гробу” (его слова). Кинси так

много раз слышала его речь за последние двадцать ч

етыре ч

аса, ч

то м

огла б

ы п

ересказать

ее слово в слово.

… ​

Хоть мое поведение и является непростительным, но ситуация заставляет

задуматься о профпригодности этой пожарной, которую можно так легко вывести из

себя насмешками. К тому же, Александра Дэмпси принадлежит к одной из тех

заносчивых семей пожарных, считающей, что правила и нормы к ним не приемлемы.

Менее месяца назад ее сводный брат спровоцировал драку против отважных офицеров

полицейского департамента и был снова допущен к работе п

осле т

ого, к

ак п

окрасовался

своим обнаженным телом на билбордах. Теперь перед нами еще один пример вопиющего

пренебрежения правилами этой семьей. Требования к физическим тестам на

профпригодность были снижены пару лет назад, чтобы подстроиться под желающих

получить эту работу женщин, но, возможно, нам нужно ввести тест на

психологическую пригодность к пожарной службе. Или, может быть, на принятие

такого неуместного решения Пожарной Дэмпси повлияли другие причины.

На вопрос со стороны журналистов по поводу этого критичного замечания, Кокрэйн

отпустил экспромтом комментарий о том, что Алекс саму надо было проверить на

Алкотестере прямо на месте (о, какая ирония), — необоснованное заявление сняло с

прицела его, но тут же навело тот на нее, став финальным ударом. Затем он неискренне

извинился, но ущерб уже был нанесен и оставил след в умах и сердцах горожан. К

оллеги

уже ставили под сомнение решение Алекс.

Может, они еще и пожар будут тушить атомной бомбой.

Но Кинси могла понять, в какую деликатную ситуацию э

то с

тавило Э

ли. К

окрэйн имел

влияние, как в СМИ, так и в финансовых кругах, которые были необходимы Эли в

ближайшие несколько месяцев, когда на подходе были выборы. На стороне Эли было

только то, что Кокрэйн в

ряд л

и переключится н

а его с

оперника, п

осле с

толь з

начительных

вложений в действующего мэра.

— Он был пьян, — настаивала Кинси, — не важно, что там сказали в Полицейском

департаменте. Вы видели, как он шатаясь вылез из машины.

— Неустойчивость после спасения из разбитой машины, — возразила Мэдисон.

— И его невнятная речь была из­за клаустрофобии и посттравматического шока?

Мэдисон взглянула на Эли и между этими двумя состоялся какой­то безмолвный

диалог.

— Кокрэйн — не политик, — произнесла Мэдисон после нескольких напряженных

секунд. — Общественность не беспокоит репутация какого­то парня, которого они едва

знают. Думаешь, люди перестанут покупать его газету, или ходить на игры “Кабсов”? —

все проекты, в которых Кокрэйн был очень заинтересован финансово.

— Я думаю, мы можем привлечь людей на сторону пожарной Дэмпси. На нашу

сторону, — парировала Кинси. — Нам нужно использовать ее. Она фотогеничная

женщина, которая как каторжная работает в исключительно мужской профессии, сестра, защищая своего брата­гея и права женщин двадцать первого в

ека там, г

де может, п

ытаясь

сломать систему. Это Давид против Голиафа. Лучший пример для подражания даже

представить трудно.

Эли постучал по столу, затем повернулся в своем кресле и посмотрел в окно.

— В пустыне было намного проще.

Арррр! Призвав на помощь терпение, достойное святого, Кинси удалось сдержать себя

от истошного крика. Откровенно говоря, у нее не было времени для “война в аду, разве

это не прекрасно?” воспоминаний Эли. На кону была работа Алекс, а у них в руках —

столь великолепное доказательство.

— Печать мертва, Эли. Может тебе и

не настолько н

ужен Кокрэйн, к