Unknown - i 210de1b8c36208e1

а него, в

се

было еще хуже. Хуже от того, что не видит его, и от того, что приходится встречать

понимающую усмешку своего брата и знающий внимательный взгляд отца.

И оба они не скрывали своего одобрения. Двадцать три минуты спустя ее отец

пригласил Люка на рыбалку. На тридцать седьмой минуте Джакс явно пересмотрел свое

мнение о ее летней интрижке, как о “придурке с комплексом героя”, и заверял Люка, что

он держится на лыжах, как рыба в воде. Увидишь, во время поездки в Вейл​

[2]​

, к которой

Люка пригласили присоединиться на День благодарения. К концу трапезы Кинси начала

подозревать, что уютный мужской кружок по вязанию уже был готов определиться со

схемой приглашений и рисунком свадебного фарфора.

― Итак, Люк. Ты раньше бывал в Сан­Франциско? ― спросил ее отец.

― Нет, но то, что я увидел, произвело на меня впечатление.

― Один день, ― сказала Кинси, ― и ты уже впечатлен.

― Здесь моя женщина. Это все. что мне надо знать.

Что­то встрепенулось в ее груди. Какого черта это значило?

Полковник принял это за знак, чтобы удалиться.

― Люк, приятно было познакомиться с тобой. Лично, ― улыбнувшись и

прищурившись, он поднялся и протянул руку.

Люк тоже поднялся и крепко пожал руку.

― Взаимно, сэр.

― Вот вытащим тебя на склоны и посмотрим, и

з чего ты с

делан, А

лмэйда, ― следуя з

а

ее отцом обратно в дом, Джакс послал Кинси многозначительный взгляд ​

“не испогань

все” ​

. До чего же не постоянен ее братец.

Люк сел обратно, подтянул поближе стул, на котором сидела Кинси, и

взял обе е

е р

уки

в свои.

― Я скучал по тебе.

Ее сердце забилось быстрее, а паника заставила обратить внимание на мелькающие на

краю сознания факты.

― Ты сказал, что приехал вчера. Почему не зашел раньше?

― Прошлым вечером я ужинал с Джоном Карсоном. Он начальник пожарного

отделения Мишен Дистрикт​

[3]​

департамента Сан­Франциско.

― Твой старый друг?

― Никогда раньше с ним не встречался.

Каждая мысль в ее голове растягивалась как кегли для боулинга, и все равно Кинси

отказывалась принимать это. Такого просто не могло происходить.

― Перенимаешь опыт для ЧПД?

Его улыбка вышла насмешливой.

― Узнавал у него по поводу работы.

― Ты имеешь ввиду…

― Да.

Кинси сглотнула сухой комок, застрявший в

г

орле. Он приготовил партию французских

тостов, высидел весь поздний завтрак, шутил с ее отцом, выдержал ее брата, и сейчас

вываливал на нее это?

― Я… я думала ты приехал сюда, чтобы вернуть меня обратно, ― сказала она от

удивления слишком высоким голосом. ― Думала, поэтому ты здесь.

― Ты слишком много думаешь, Кинси. Последовать за мужчиной и оставить все ради

него ― этого нет в списке. Я и не жду, что ты пойдешь на компромисс. Поэтому я так

чертовски схожу по тебе с ума, ― он поднес ее руку к губам и жарко прикоснулся к

костяшкам. ― Нет никаких причин, почему я не могу переехать сюда.

― Есть миллион причин и имя им ― Дэмпси, ― возразила она в шоке. ― Люк, твоя

семья. Ты не можешь оставить их. ― Ради нее? Он сделает это ради нее?

Он задумчиво кивнул.

― В первое время будет т

яжело. Я

б

уду с

кучать по н

им, но м

не пора начинать думать о

том, чего хочу я сам. Что мне нужно. И это прямо передом мной. Я думал, что хочу

кого­то простого, девушку, которая позволит мне управлять собой с помощью грубой

силы. И вместо этого получил тебя, Кинси. Властную, сильную, сексуальную как ад, занозу в моей заднице. Прекрасную занозу. Мое сердце болит, когда тебя нет рядом и…

― он крепче сжал ее руки, ― черт, крошка, когда я рядом, оно тоже болит, но это

хорошая боль, понимаешь? Ты заполучила меня. Ты как колючка, от которой я не могу

освободиться.

Кинси не могла вздохнуть.

― Люк, твоя работа…

― Картер из департамента Сан­Франциско сказал, что с моим опытом я, вероятно, смогу сдать экзамен на лейтенанта через год. Сначала это будет небольшим понижением, но все выполнимо.

Выполнимо? Как насчет безумно? Ее летняя интрижка не могла стать настолько

серьезной, что он готов отказаться от всего и от всех, кого знал, от людей, от города, который поклялся защищать, чтобы быть с ней. Она обожала свою семью, но для Люка

все было по­другому. В нем биологически была заложена необходимость защищать их.

Сможет ли она жить со знаем того, что стала причиной, по которой он оказался здесь, вдали от людей, которых любит?

― Люк, это… ― ​

безумная, глупая, самая романтичная вещь, которую кто­либо мог

сделать ради нее ​

― … не сработает. Мы едва знаем друг друга.

― Я люблю тебя. Это сработает.

Кинси прикрыла глаза. Он любил ее, и эти слова никогда не звучали слаще или

искреннее. Но реалист побил и подчинил себе романтика, когда она отыскала трещины в

его аргументах.

― Эта работа, н

а к

оторую я с

обираюсь, е

сли в

се п

олучится, через ш

есть месяцев может

привести в Конгресс. Вашингтон. Что произойдет тогда? Ты собираешься каждый раз, когда я буду переезжать на новую работу, переворачивать свою жизнь с ног на голову?

Люк искоса посмотрел на нее.

― Я не задумывался о том, что будет так далеко впереди. Вместо того, чтобы думать

обо всех причинах, по к

оторым м

ы не можем быть в

месте, п

одумай обо всех п

ричинах, по

которым должны. Прямо сейчас, я точно знаю: без тебя я несчастен. С

тобой ― счастлив.

Остальное уладится, как только мы признаем эту простую истину.

Истина никогда не была простой, но эта могла сразить Кинси. Люк Алмэйда сразил е