Манскова Витальевна - В городе Солнца

Он рассматривал, будто впервые видя, искусственные пальмы и ёлки, покрытые синтепоновым покрытием: для защиты от выгорания. А потому, всегда будто бы заснеженные. И редкие лавочки из пласторганики. И убитых жизнью, озлобленных людей, в их вечном блевотном скольжении вверх-вниз, по метро-тьюбам...

А ехали они с враном в Новочеркасский район Ростова. Искать улицу Бирючья Балка.

Иоганн очень не любил этот район. Когда-то, это был отдельный город, Новочеркасск. Потом насколько городов слилось с Ростовом, как еще раньше Нахичевань. А ещё позже, Новочеркасский район стал запущенным и унылым. Ходили слухи, что там блуждают радиоактивные галлюциногенные сполохи и местами светится зеленовато-желтый газ. Полузаброшенные, огромные, надтреснутые вдоль подъездов многоэтажные конструкции, заваленные хламом, и контейнеры с отходами, которые, казалось, никто не вывозил, соседствовали с пейзанского вида лачугами. Парадный центр сиял великолепием почти дворцовых построек анкюлотно-административных гадюшников, что не мешало пересекать даже его отстойным грязным канавам и проложенным поверх пластикового тротуара открытого типа трубам, обтянутым стекловолокном и грязного цвета жустером. В то же время, именно здесь находилась большая часть детских учреждений и больниц, а также известный всему Ростову коммунятник на улице Бирючья балка - низинной и на редкость вонючей.

Вскоре он с враном на плече шел именно по Бирючьей балке. Вдоль грязно-желтого сооружения, которое было украшено надписью: "Эта сторона улицы особо опасна при кислотных дождях". Надпись, по-видимому, была оставлена недавним прошлым ростовского бытия. Теперь никаких дождей не было. Даже кислотных.

Иоганн двинулся вперед по улице. Её грязно-серый сумрачный колорит, ни с чем не спутываемый, и только этому району присущий запах болота, дешевых сигарет и рыбы не внушали ему оптимизма. Шарящие в темноте подворотен бездомные коты, непонятно на каких харчах отъевшиеся до невероятных размеров, то и дело презрительно сверкали на него бриллиантами глаз. Конечно, наличествовали и роющиеся в мусорных контейнерах незжи... Кролас знал, что хипки эту категорию граждан, "не зарегистрировавших жительство", называли более верным словечком: нежить...

Он сам, к примеру, своё жительство тоже не сразу зарегистрировал, попав в город. Но незжем Иоганн не был никогда. Незжи - это только те, кто не регистрируется в принципе, да и к людям, в общем-то, давно не относятся. Зачем незжу паспорт?

Один из незжей, на его глазах, только что удлинил свою руку, и, пошарив где-то в глубине контейнера, извлек оттуда нераспечатанный бигпакет шопснаба. Остановив на Кроласе свои бельма, он начал припевать, что-то нашептывать, булькать: завораживать. Иоганн, силясь оторвать взгляд от незжа, нашептывания которого обретали над ним силу, вяло чертыхнулся, переместился, показал дулю и проорал: "Незжу - незжево, богу - богово, а меня - поминай, как звали!" - и прибавил шагу, слегка при этом погрузившись ногой в канаву. Незж ухмыльнулся, показав гнилые зубы, и захохотал мерзко.

А Кролас с налету ворвался в первый попавшийся административный комплекс "Коммуны воспитания подрастающего поколения", обнаружив внутри претенциозно отделанный холл, пустой и гулкий. Далее - коридор, вдоль которого выстроились белые двери с ничего не значащими для него номерами. Он, постучавшись, вошел в первую попавшуюся. За столом, великолепно инкрустированным искусственными бриллиантами, томно развалясь в кресле и некрасиво расставив ноги, сидела помятого вида анкюлотница, старательно расписывающая свои ногти. С видом отрешенного благодушия и снисхождения до его персоны на краткий миг, она оторвалась от своего занятия, поинтересовавшись, что ему нужно. Кролас наплел какую-то чушь, показав газетный папир и сославшись на необходимость найти мальчика или девочку по фамилии Иваненко, недавно выигравшего (или выигравшую) главный приз в передаче, организованной городом на благотворительные средства и призванной... И так далее. Анкюлотница, не дослушав, мило улыбнулась официальной улыбкой и сказала, что ему нужно обратиться в отдел СФИНКСа (Службы Фиксирования Индивидуальных Номеров Классификационного Списка), кабинет N 1012.

И Кролас мигом исчез, растворившись в дверном проеме.

В 1012 просто стоял местный обшарпанный комп, содержащий все данные о коммунятнике. По запросу Кроласа, высветился район 3, корпус 2, дом 14. Вроде, там жил Оливер... Иоганн, с враном в кармане, тут же отправился по указанному адресу.

В любом "доме" коммунятника, как он уже знал, на первом этаже располагался спортзал, столовая и тому подобное, а на последующих - классы. На верхних этажах здания жили "воспитуемые".

Прямо у входа в дом Кроласа встретила мощная вахтерша с голосом иерихонской трубы. Она как раз вышла покурить.

- Чё надо-то? - зло посмотрев на Иоганна, небрежно спросила она. И Кролас пустился долго и витиевато впаривать ей версию о том, что он - журналист, и ему необходимо осветить процесс преподавания правоведения во вверенной ей "резиденции" коммуны.

- Что-что освятить? - переспросила вахтерша, произнеся слово именно так, с буквой "я", и тщательно изучая его журналистское удостоверение.

И Кролас был вынужден снова повторить свою тираду. С дикой пристрастной подозрительностью вахтёрша всё же пропустила его внутрь, но проследила, чтобы он не просачивался в бесплатную столовку на первом этаже, а проследовал вверх, по лестнице.

Миновав этаж с классами, Иоганн поднялся на жилой уровень. Но двери с обеих сторон от лестницы оказались просто-таки замурованы изнутри. И ему пришлось вновь спуститься на уровень классов. Шли уроки, впрочем, большинство кабинетов было заперто.

Войдя в мужской пуб, Кролас попытался "вспомнить молодость". У него когда-то был друг - "коммуняка". Иоганн лазил к нему в гости. И потому, он примерно знал, что ему сейчас делать.

Став на подоконник в пубе и полностью открыв окно, он увидел за его пределами, сбоку, железную пожарную лестницу. Становясь ногами на выступающие части стройблоков и держась руками за лепнину, он докарабкался до неё. По лестнице Кролас взобрался на следующий этаж и вышел там через окно в комнату отдыха. Оказалось, что он попал на женское отделение. Как раз сейчас, в коридоре, маленькая рыжая девчонка отбивалась от вцепившейся в неё зубами, руками и когтями юной особы постарше, с ангельской внешностью и с ярко накрашенными губками. Увидев незнакомца, этот ангелочек "понтанулся" и юркнул в ближайшую комнату. Рыжая осталась, поправляя одежду и причёску. С нескрываемым интересом оглядев Иоганна и сообразив, что он не принадлежит к племени "воспитов", она заинтересованно спросила: