Ты - Алана Инош

Её лицо приблизилось, и губы легонько коснулись моих. Снег снова заскрипел под нашими шагами, шары фонарей поплыли мимо, а сахарные ветки заблестели, переплетаясь таинственной вязью.

– Вы просто очень самодостаточный человек, – проговорила я. – А я, наверно, не умею так… Мне важно ощущать любимого человека физически, иметь возможность быть рядом, заботиться… Делить крышу над головой и постель. Быть вместе во всех отношениях. Мне нужна половинка – та самая, единственная, моя, без которой я на этом свете – как отрезанный ломоть или порванная пополам фотография. Наверно, я приземлённая и примитивная в этом плане.

Ксения, рассеянно скользя взглядом по застывшим в зимнем сне деревьям, улыбнулась.

– Нет, Лёнечка, вы не примитивная… Вы – Прекрасная Женщина. – Два эти слова прозвучали из её уст именно так – с большой буквы. – И я вас люблю. Но не бойтесь этого и не напрягайтесь, это вас ни к чему не обязывает. Просто будьте собой. Но вот с чем не могу согласиться, так это с тем, что вы сама по себе – ноль целых пять десятых, и вам нужно ещё столько же, чтобы стать целой. Каждый человек – уже единица изначально, в нём есть всё.

– Интересная арифметика, – сказала я. – Тогда зачем единице другая единица? Чтобы стать двойкой?

– Думаю, чтобы чем-то обогатиться, – ответила Ксения. – Все, кого мы встречаем – друзья ли, враги ли, случайные попутчики – наши учителя. Все они что-то нам дают. Но больше, чем единица, человек стать не может.

Я не заметила, как мы оказались в окрестностях того самого кафе. Нашего… Сердце ёкнуло, вздрогнуло и утонуло в волнах кофейного аромата.

– Зайдём? – предложила Ксения.

– Да, было бы неплохо, – пробормотала я. – Устала, знаете ли… Присесть хочется.

После холодной зимней сказки кофейное тепло окутало меня почти домашним уютом. Клетчатая скатерть, рисунок в чашке на шапке из пены и шоколадно-сливочный десерт стали прекрасным завершением дня – как тихая гавань для усталого странника.

– Какие у вас планы на Новый год? – поинтересовалась Ксения. – Просто у меня соберётся небольшая компания, человек шесть-семь… Все в теме. Приходите, если надумаете, буду вам очень рада.

– Вообще-то, я пока не знаю… Я всегда проводила этот праздник в узком семейном кругу, с Сашей и Яной. – При мысли о тебе моего сердца снова коснулось холодное крыло тоски. – А что я буду делать в этот раз – понятия не имею.

– Ладно, когда определитесь – дайте знать, – улыбнулась Ксения, делая глоток кофе. – Но в любом случае вам не следует оставаться одной, не советую.

Придя домой, я почти сразу плюхнулась в постель и уснула так крепко и хорошо, как уже давно не спала. Помню даже, во сне мне очень хотелось торта со взбитыми сливками и шоколадным бисквитом.

На следующий вечер Ксения снова встречала меня с работы. По моей просьбе она в этот раз ничего не принесла в качестве подарка, но «подарочек» сделали мне другие люди.

Я как раз села в машину и ещё не успела закрыть дверцу со своей стороны, когда рядом притормозил, скрипя колёсами по снегу, джип Александры – подкрался из сумрака, как огромная чёрная пантера. Стекло опустилось, и я увидела её глаза с холодным стальным блеском.

– А, вот оно что, – проговорила твоя сестра. – Ну, не буду вам мешать.

– Саш, подожди…

Я не успела ничего сказать: джип укатил. Когда его габаритные огни исчезли за поворотом, я нагнулась вперёд, на бардачок.

– Лёнь, вас что-то расстроило? Я чего-то не знаю? – спросила Ксения обеспокоенно.

– Ничего, всё… нормально, – ответила я глухо, выпрямляясь и откидываясь на спинку сиденья.

Не знаю, что сподвигло Александру без предварительной договорённости приехать за мной: может, она хотела сделать сюрприз… Мда, сюрприз удался, только не очень весёлый. То, как она уехала – молча, стремительно и неотвратимо, было гораздо страшнее, чем та драка в мой день рождения. Честное слово, лучше бы снова произошла стычка – хоть какие-то понятные эмоции и определённость. Жуткое чувство чего-то непоправимого пронзило моё нутро, как раскалённый железный штырь.

Пару дней я ходила расстроенная и озадаченная – ни сна, ни покоя в душе. Холодно-стальной блеск глаз Александры ранил меня в самое сердце, и только теперь я оценила по-настоящему ту теплоту и грустную нежность, с которой она обычно на меня смотрела. Что имеем – не храним… Это было ужасно. И с этим следовало что-то делать.

В самом преддверии Нового года, двадцать девятого или тридцатого декабря, я решилась ей позвонить. Едва придя домой, даже не переодеваясь и не ужиная, я сразу же набрала номер Александры. Я собиралась сказать ей, что она – мой самый родной человек после тебя, и мне невыносимо видеть этот холод в её глазах…

Ответил мне чужой, но смутно знакомый женский голос:

– Да? Саша сейчас в ванной, не может подойти… Ей что-то передать?

– Н-нет, не надо, – пробормотала я и разъединилась.

Ну, похоже, с планами Александры на Новый год всё было ясно. В компании этой девицы скучать она не будет: увлекательный досуг ей обеспечен. Надо и мне как-то заполнить эту жуткую околопраздничную пустоту…

Я набрала другой номер.

– Слушаю, – ответил голос Ксении.

Слава Богу, хоть здесь никаких неприятных сюрпризов…

– Добрый вечер, – довольно бодро сказала я. – Помните, вы просили меня дать знать, когда я определюсь с новогодними планами? Я определилась. Ваше приглашение ещё в силе?

– О, Лёнечка, здравствуйте… Приятно вас услышать! Конечно, всё в силе. Значит, вы придёте?

– Да, я хотела бы.

– Прекрасно. Тогда я жду вас… Начало – в восемь вечера. Вы помните, где я живу?

– Напомните адрес, пожалуйста. Я по ДубльГИСу посмотрю и сориентируюсь.

Я кликала мышью по электронной карте, выясняя номера маршруток и автобусов, на которых я могла добраться до Ксении, а в горле пульсировала солёная боль. Дубльгисовская карта услужливо выдала все возможные варианты проезда, но в каком справочнике найти ответ на вопрос, почему мне так невыносимо тоскливо и плохо? Утёнок вытирал мне слёзы мягким крылышком, но и он понятия не имел, как мне быть.

Впрочем, одну вещь я уже уяснила с совершенной определённостью: Александра сейчас была мне нужна более, чем кто-либо на свете. Почему я так сопротивлялась этому чувству? Почему отвергала даже мысль о том, что она может стать для меня кем-то большим, чем только твоя сестра? Нет, твоё место не занять никому – оно навсегда останется за тобой, но человеческое сердце – большое, оно вполне может вместить в себя больше одной привязанности. И всё-таки я презирала себя за то, что не могу сохранить тебе лебединую верность, не могу похоронить себя вместе с тобой, как преданная индусская жена, что желание жить, любить и быть любимой во мне побеждает. Почему моё сердце оказалось такой живучей заразой? Почему оно не разорвалось в тот же миг, когда остановилось твоё?