air - o f7d12d3eb98ba64b

чем отпустить ее в комнату ожидания. Она знала, что он говорит:

«Не совать рану под воду в следующие двадцать четыре часа.

Через два дня снимите повязку, чтобы рана подышала, наносите мазь-

антибиотик каждый шесть часов.

Никакого плавания и принятия ванны, нельзя оставлять рану мокрой или

погруженной в воду.

Если будет выглядеть так, словно в рану попала инфекция, тут же

возвращайтесь в больницу».

***

Поездка домой на заднем сидении удушала. В машине не хватало места для

них троих, тяжелой паники Дэлайлы, гнева отца и тревожного ворчания матери.

– Боже, кажется, мы сто лет не были в этой больнице. Доктор МакНейлл –

это нечто, да, Фрэнки? – спросила она у мужа. И продолжила, не дожидаясь

ответа: – Он там давно работает? С восьмидесятых? А до этого там всем

заправлял его дядя. Как там его звали? Эдвин какой-то или как-то еще…

– Миллер, – равнодушно отозвался отец Дэлайлы.

– Точно! Эдвин Миллер. Ох уж он был и развратником, а? – заметила ее

мама; ее голос буквально сочился ядом.

– Это ты о его брате Дугласе.

– Крутил не меньше чем с пятью девушками в нашем классе. С Розмари

точно. А еще с Дженнифер и Деборой.

– Угу.

– Что с ним случилось? Я слышала, из-за него были проблемы у юной

девушки…

– Никогда о таком не слышал.

– …переехавшей на другой берег Миссури, но это рассказывала

Дженнифер, а ты знаешь, что она никогда не бывает в курсе, что творится на

самом деле…

И даже чувствуя клаустрофобию Дэлайла по-прежнему хотела, чтобы здесь

с ней был Гэвин. У нее даже не осталось одежды, что он одолжил ей.

Медсестры сказали ее родителям принести чистую. А его вещи, видимо, лежали

теперь в мусорном контейнере на заднем дворе отделения скорой помощи. И

теперь, уехав оттуда и перестав чувствовать необходимость защищать Гэвина, она наконец начала осознавать реальность произошедшего. Зародившись в

правой руке, дрожь поползла вверх по ее плечу, а в грудь вонзилась паника, оставшись там ледяной глыбой.

Это ведь все было безумием, да? Что на нее напал его дом, а обвинили в

этом его, а теперь ей сделали перевязку и напичкали лекарствами, а Гэвин ушел.

Был ли он в порядке? Не арестовали ли его? Или он уже вернулся туда, домой, и пытался смириться с тем, что его дом сделал с Дэлайлой и с ним самим? Эта

тревога занимала ее мысли, и хотя снаружи было холодно, Дэлайла опустила

стекло, нуждаясь в глотке свежего воздуха.

– Дэлайла Блу, – прикрикнула ее мама, прерывая свой рассказ. – Закрой

окно немедленно, не то заработаешь себе пневмонию!

Она подняла его, но зажмурилась, пытаясь дышать, думать… Пытаясь

осознать все это.

***

Когда они добрались домой, не было ничего по-семейному уютного:

никаких посиделок в гостиной, вопросов о случившемся или о ее самочувствии.

Ее родители собирались вернуться к вечерним делам, но она их остановила, спокойно и решительно проговорив:

– Гэвин этого не делал.

В ответ только звенела тишина.

– Я знаю, что вы так думаете, – с нажимом продолжила она. – Знаю, что и

доктор МакНейлл так думает. Знаю, вы что-то говорили Гэвину в комнате

ожидания. Я слышала, как вы на него кричали. Но вы ведь его видели. У него

огромные руки. Схвати он меня, было бы что-нибудь похуже, чем этот ожог.

– Нам сказали, что твоя рука была… разодрана, – прошипел ее отец,

недовольный ее раной. – Участков кожи просто нет.

После его слов рука под повязкой и не смотря на действие обезболивающих

заболела.

– Что не означает, будто это сделал он.

– Если бы ты только рассказала кому-нибудь правду о случившемся…

– Ты бы мне не поверил, пап.

Отец направил на нее долгий и возмущенный взгляд, после чего вернулся в

родительскую спальню, где смотрел новости.

– Постарайся не спать на левом боку, милая, – прощебетала ее мама, когда

она направилась наверх, чтобы почитать. – И не забудь вымыть руки и лицо

перед сном. Кто знает, что ты трогала весь день.

***

Сразу после одиннадцати в доме Блу воцарилась тишина. И эта тишина

была той, какую Дэлайла признала нормальной для неподвижного дома. Было

слышно постукивание труб и гудение вентиляторов, но никаких призрачных

сердцебиений, никакого движения, нападения или слежки. Она успокаивала

себя объяснением, что эти духи в доме – призраки или полтергейст, кто бы ни

был внутри него, – могут переселяться из предмета в предмет, из одного места в

другое, даже под землю или в провода, но все же сама жизнь не могла

передаваться, как инфекция. Ее нельзя было так распространить .

«Как тогда это работает?» – лениво размышляла Дэлайла. А потом мысли

стали истеричнее, ведь эффект обезболивающего пусть медленно, но ослабевал, и рука начала болеть, вспыхивая огнем с каждым ударом сердца.

Как он нас слышит?

Как следует за нами?

Что именно оживляет это безумное и опасное пространство?

Она еще толком не думала об этом, и теперь, спустя много недель с того

момента, когда ей стоило задуматься над этим, казалось таким глупым и

наивным пугаться самого чуда его существования. Но с первой догадкой –

появившейся в дальних уголках сознания – что однажды ей придется

уничтожить дом, она поняла, что должна узнать ответы.

Она закрыла глаза, размышляя о том, что точно знала:

Дом и все в нем было живым.

Дом проследовал за ними в парк через некую сеть трав, корней и деревьев.

Дом мог проникать в предметы, что Гэвин брал с собой – трехколесный

велосипед, и любые другие мелочи, которые он мог положить в карманы.

Свитер, в котором она была в доме, тоже оказался одержимым. Это не было

сном.

Что-то случилось с ее отцом, когда он вмешался в дела Дома. Может, Дом

управлял и бакалейщиком Дейвом. Пытался ли он проникнуть в ее сознание в

первый день? Чем были те призрачные пальцы, прижимавшиеся к ее вискам?

Они пытались захватить ее? Дом злился, потому что Гэвин хотел быть с ней, или потому что не мог ею управлять?

Мог ли дом управлять всем, что оказывалось в его пределах? Как далеко за

пределы города распространялось его влияние?

Сердце грохотало в груди. Она должна поговорить с Гэвином.

Дэлайла вдруг стала уверена, что он не был дома, и что он не вернется, пока

не убедится, все ли с ней в порядке. И когда на дедушкиных часах в гостиной

пробило полночь, Дэлайла схватила юбку и простую рубашку, открыла окно

спальни и выбралась из комнаты, цепляясь за водосток здоровой рукой. Она

соскользнула одной ногой с выступа, глубоко вдохнула и выбралась из окна, стараясь телом прижиматься ближе к трубе. Пальцы почти сразу разжались, и