Сергей Соловьев - Galaxy Online. Головорезы

Головорезы: 30000

***

- Ты точно должна уходить? – спустя пару часов, печально осведомился я.

- У меня завтра тяжелый день, а если я останусь у тебя, не уверена что мы вообще уснем этой ночью, - в тон ответила обнимающая меня за шею сиянка.

Довольные собой и друг другом мы мило распрощались и, как только прекрасное тело моей новоиспеченной любовницы скрылось за дверью, я, плюнув на так и не тронутый бардак в зале, направился обратно в спальню и прилег на кровать, больше напоминающую сейчас какое-нибудь поле боевых действий. М-да, порезвились мы славно и признаться, если сравнивать то, что случилось сейчас с тем, что было у меня с Аидер… в общем, максимальное восприятие мира может преподносить и приятные сюрпризы.

Закрыв глаза, я попытался насладиться приятной усталостью, вновь рисуя в своем воображении прекрасное обнаженное тело сиянки, но в этот раз не выдуманное этим самым воображением, а то, которое всего пару минут назад сладострастно извивалось в моих руках. Вернее, я попытался это сделать, но вместо приятных воспоминаний, грудь мою кольнула подлая игла совестливости. Перед глазами как заколдованный встал силуэт моей почившей супруги, от чего на душе заскребли кошки.

«Черт, ну нельзя же так…», - думал я, подавляя слабость и усилием воли прогоняя неприятные мысли. Внезапно пришедшая на ум сумасбродная мысль, заставила мое тело подняться с кровати и сделать несколько нервных кругов по дому. Почему-то я вдруг твердо для себя решил, что если смогу попросить у жены прощения и получить ее немое благословение на вольную жизнь, так сказать, лично, то вся эта эмоциональная кутерьма в моей груди и голове уйдет и позволит мне снова наслаждаться жизнью.

Закончив еще один круг, я вернулся в спальню и, усевшись на кровать, я еще раз все хорошенько обдумал и решительно выдохнув, зашел в меню и нажал кнопку «Выход». Десятисекундный обратный отсчет медленно, словно давая время на то чтобы одуматься, тикал перед глазами до тех пор, пока единичка не превратилась в круглый ноль и краски мира вокруг не померкли.

Белые тона загрузочного модуля ослепляли не смотря на тот факт, что я все еще находился в состоянии полного погружения. Как покинуть это место и выбраться в реальный мир я не знал, но вспомнив предыдущие беседы с хранительницей здешнего пространства, я решился на диалог:

- Здравствуйте! – крикнул я, будто моя предполагаемая собеседница находилась на противоположной стороне этой бесконечной белой пустоши.

- Добро ночи Ярополк Валерьевич, - отозвался жизнерадостный женский,- вас что-то беспокоит?

- Мне бы хотелось ненадолго покинуть капсулу – скататься кое-куда, - честно ответил я.

- Система жизнеобеспечения настоятельно рекомендует не покидать капсулу, так как состояние вашего здоровья на данный момент не вызывает уверенности в том, что с вами ничего не случится, - не менее честно, ответила девушка.

- В таком случае, я буду вынужден настаивать и если вы откажите, я обращусь в суд, так как в договоре было ясно сказано что…

- Прошу прощения Ярополк Валерьевич, - тактично перебила меня девушка, - но это все для вашего же блага. Тем не менее, если вы действительно желаете покинуть свою капсул, снаружи вам будет предоставлен на роспись документ о снятии с корпорации «Universal Game» всей ответственности за ваше здоровье на время нахождения вашего тела вне капсулы.

- Я согласен, - тут же сказал я в пустоту, и пространство вокруг снова поплыло.

Сквозь муть и разводы посилившиеся в моих глазах я увидел как отъезжает в сторону крышка моей капсулы а следом за этим, появляется голова дежурного врача в белой маске прикрывающей нижнюю часть его лица. Оказавшись снаружи, я мгновенно ощутил всю разницу между моим реальным дряхлым стариковским телом и могучим абсолютно здоровым телом аватара. А ведь раньше я думал, что чувствую себя в этой шкуре вполне сносно, да только все в этом мире относительно и познается в сравнении.

Получив свою одежду и подписав необходимую бумагу, я снял в этом же здании немного денег со своего виртуального счета в игре и, вызвав такси, попросил отвезти меня в ближайший круглосуточный цветочный магазин, после чего, дал приказ следовать к воротам местного кладбища, где покоилась моя ненаглядная супруга.

Время меня хоть и поджимало, но торопиться я не стал. На Землю давно уже опустилась ночь и если верить таксисту, в это время суток нормальные люди по кладбищам не шляются. Однако я себя нормальным и не ощущал, ведь не мог же нормальный человек влюбиться в… в общем в ту, в кого кажется влюбился я.

Я не спеша переставлял подрагивающие от усталости и целой кипы различных болезней суставов и костей ноги. Разглядывая виднеющиеся в свете почти полной луны и на редкость ярких звезд надгробья, что ровными рядами усеяли все пространство вокруг и, изредка читая имена и годы жизни, я искренне удивлялся, какие же люди все-таки слабые существа.

Как бы я ни оттягивал этот момент, но он все же настал. Спустя столько времени, я вновь стоял перед могилой той, с которой шел рука об руку целых пятьдесят лет, а в груди моей все расширялась и расширялась черная дыра, всасывающая в себя любое проявление эмоций. Точно так же было и в момент обнаружения ее тела на диване в гостиной и в день похорон, когда я не проронив ни единой слезинки, смотрел, как ее гроб опускают в холодную, сырую землю.

Думаю, это своего рода защитная реакция мозга и организма в целом – оградить разум от боли, просто закупорив и законсервировав все то, что только можно. После этого, каждый раз вспоминая о ней… о нас, мой организм пытался вскрыть эти консервы, дать волю эмоциям, раскупорить пересохшие слезные каналы, но защитная система было неприступна.

- Привет Марин, - ни с того ни с сего начал я вслух, - а я вот цветы тебе принес. Лилии, как ты любишь. Знаю, я редко дарил тебе цветы, но от этого, каждый из этих редких случаев становился более запоминающимся и ценным, верно?

Я нагнулся чтобы положить цветы у надгробья супруги, и, увидев в свете луны ее фотографию, неожиданно для самого себя хрипло всхлипнул, после чего глаза резануло и по щекам начали стекать горячие капли, оставляя за собой мокрые дорожки на морщинистом стариковском лице. Ноги вдруг стали ватными и опустившись на колени у самого надгробья я положил к нему пышный букет и по-детски отчаянно, разревелся во весь голос.

- Я люблю тебя, Маринка, - скуля и всхлипывая говорил я, - и всегда буду любить, но прошу – отпусти меня. Дай мне дожить свои последние годы не оглядываясь назад и не чувствуя за собой укоры совести. Мы обязательно встретимся там… Там…

Мое лицо вдруг исказила гримаса боли, а в груди словно взорвалась граната. Дыхание вышибло напрочь, и сколько бы я ни пытался, сделать хоть вдох мне не удавалось. В глазах поплыла мрачноватая картинка с жутковатым видом ночного кладбища, а руки, вцепившиеся в собственную грудь так и не смогли добраться до вмиг остановившегося сердца и последнее что я услышал, перед тем как окончательно распрощаться с этим миром – слегка хрипловатый, но от этого не менее задорный женский смех, показавшийся мне вдруг чертовский знакомым и всего одно словосочетание: