И. Завалишин - Описание Западной Сибири

Увеселенія остяковъ и самоедовъ состоять въ пляскахъ очень смѣшныхъ и похожихъ на прыганье молодаго оленя, а иногда и сладострастныхъ. Музыка ихъ состоитъ изъ «домбры» и «хотола». Домбра похожа на гусли. Но хотола инструментъ совершенно оригинальный. Она ямѣетъ видъ лебедя съ длинной шеей, отъ которой протянуто къ спине восемь, или болѣе, мѣдныхъ струнъ. Звукъ хотолы не лишенъ гармоніи и есть русскіе, которые выучились играть на ней очень пріятно. Напѣвы остяцкіе и самоѣдскіе всегда заунывны, къ тому же родовыхъ пѣсенъ у нихъ нѣтъ, а все импровизируется. Это то же, что у Пелымскихъ вогуловъ. «Я сегодня поеду въ городъ, куплю вина, тому дамъ, этому дамъ, нетъ, никому не дамъ, все самъ выпью, мне будетъ весело, буду какъ купецъ». Вотъ и другая пѣсня, слышанная нами на устье Оби. «Поеду въ лодке по большой реке, наловлю рыбы, много съемъ, жена будетъ есть, ребятишки будутъ есть». Самоеды любятъ борьбу, подражаніе зверямъ – медведю, лосю, оленю. Есть у нихъ и военныя пляски съ копьями и саблями, которыми они мерно ударяютъ подъ звуки длинной и резкой трубы, подобной той, какую употребляют пастухи въ Швейцарскихъ альпахъ. Въ делопроизводстве они употребляютъ «тамгу». Замѣтимъ тоже, что у нихъ родовыхъ князьковъ нѣтъ. Каждый родъ управляется избраннымъ всѣми родовичами старостой. Вотъ несколько словъ самоѣдскихъ: «Нумъ» – Богъ, «Парамода» – государь, «Эзе» – деньги, «Неняй» – серебро «Нуммы» – звезды, «Ябей-и» – водка, «Ита – Ньяятыня» – худая вода (Ледовитый океанъ), «Сырь» – белый, Хапчандаянку» – безсмертный.

Отъѣхавши верстъ 20 отъ лѣтняго стойбища князя Тайшина, мы увидѣли бѣдныя деревушки остяцкія, разбросанныя тамъ и сямъ, по двѣ по три, рѣдко по десяти бревенчатыхъ хижинъ. Здѣшніе остяки всѣ язычники. Чѣмъ далѣе отъ Обдорска, тѣмъ Уралъ более и болѣе скрывается изъ виду, и наконецъ отплывши верстъ 100, мы уже вовсе его не видали, ибо Обь уклоняется здесь къ востоку. Вотъ она становится все шире и шире, а плаваніе наше все труднее и труднѣе. Вотъ поднялась и буря. Вѣтеръ реветъ, валы чудовищно вздымаются на расходившейся и необозримой водной равнинѣ. Лодку нашу сильно качаетъ съ боку на бокъ, не взирая на то, что мы нашли себѣ убѣжище въ такъ называемомъ «сору», т. е. заливѣ, огражденномъ отъ порывовъ вѣтра густымъ кустарникомъ. Признаемся, опасеніе быть разбитыми въ щепы на этой громадной реке, набѣги валовъ на лодку, кругомъ пустыни, гдѣ нечего и не отъ кого ждать помощи, – и такая глушь, такая безотрадная даль, – все это сильно щемило сердце. Наконецъ вотъ и всякій земной горизонтъ изчезъ, мы плывемъ по страшному и бурному раздолью. Надъ нами смеркающееся небо. Загорѣлись звезды и всплылъ мѣсяцъ, печально озирая всю эту безпредельно волнуемую даль... Склонитесь съ благоговейной молитвой. Здесь высота мыса «Хе», а безпредельно волнуемая даль – Ледовитый океанъ. Такъ вотъ это предверіе «царства смерти»! Душа впадаетъ въ страшное уныніе, когда глядишь на эту водную пустыню, взбуровленную неумолчными, холодными волнами. Да! Это точно Дантовъ Адъ, и если бъ великій пѣвецъ могъ самъ увидѣть его здѣсь, онъ бы устрашился этой картины безжизненности природы, этого смертнаго сна... А еще было, какъ говорится красное лѣто. Что же увидимъ здѣсь зимой?.. Отъ Обдорска до мыса Хе только 400 верстъ и въ нынѣшнее время года, внизъ по теченію Оби, можно совершить этотъ путь въ двое сутокъ.

Обская губа и рѣка Обь изумительно богаты, нетолько всѣми лучшими породами красной рыбы, но и морскимъ звѣремъ. Въ губѣ множество моржей, тюленей, дельФіновъ, называвмыхъ здѣсь бѣлугами; они длиною отъ 3 до 4 саженей. На островахъ и пловучихъ льдахъ океана есть и бѣлые медвѣди. Иной бываетъ до 3 1/ 2аршинъ длины. Въ Оби ловятъ здѣсь осетровъ до 4 пудовъ вѣсомъ, стерлядей и нельмъ свыше пуда, двухпудовыхъ щукъ, налимовъ, окуней, карасей и сельдей очень крупныхъ. Кромѣ того есть въ Оби особенность, какой не найдешь въ другихъ водахъ Сибири. Это «муксунъ» – по остяцки, а «скольбунза» – по самоедски; остяцкое же названіе муксунъ перешло и въ русскій языкъ. Муксунъ сутуловатъ, верхняя челюсть длиннѣе нижней, мясо бѣлое, нѣжное, вкусное, въ соленья превосходенъ, крѣпокъ и устойчивъ. Онъ напоминаетъ другую особенность Сибири, байкальскаго «омуля». Если бы муксуна умѣли приготовлять здѣсь, какъ голландскую сельдь, онъ бы вытѣснилъ эту послѣднюю съ Ирбитскаго рынка и нашелъ бы огромный сбытъ не только въ Сибири, но и въ Россіи.

Но здѣшніе рыбопромышленники не извлекаютъ изъ этой сокровищницы Оби тѣхъ огромныхъ и существенныхъ выгодъ, который бы могли извлекать, конечно, если бы опираясь на науку и технику, разработывали этотъ неистощимый золотой пріискъ рыбнаго товара по европейски. Начать съ того, что они не знаютъ цѣны времени. При нынѣшней конструкціи ихъ тяжелоходныхъ судовъ, они идутъ обыкновенно изъ Тобольска до Обдорска отъ 30 до 40 дней, а вверхъ по теченію до 50 и даже болѣе. Такимъ образомъ, на этомъ разстояніи (всего 1610 верстъ), которое пароходно, можно бы было пробегать много что въ 5 сутокъ, у нихъ пропадаетъ въ ходьбѣ взадъ и впередъ все лѣто. Часто случается, что суда ихъ, при такомъ медленномъ плаваніи обратно, замерзаютъ, не успѣвъ дойти и 500 верстъ до Тобольска, какъ это было въ 1857 году, когда ни одно судно изъ ушедшихъ на рыбную ловлю не воротилось къ Тобольской пристани, – все замерзли на пути. Сверхъ того, они вынуждены чрезъ это солить рыбу поскорѣй и кое какъ; а отъ небрежнаго соленья и еще небрежнейшей укладки, рыбный товаръ, разумеется, портится. Хотя въ истекшее пятилѣтіе (1855 – 1859 г.) было вывезено изъ Березовскаго края, приблизительно, до 700,000 пудовъ рыбы, до 1000 пудовъ икры и до 30 пудовъ клею и вязиги, – итоги огромные, но вся эта рыба не пошла далѣе мѣстнаго употребленія, потому что не можетъ соперничать не только съ рыбой и икрой уральской, но и съ рыбой волжской. О голандской сельди и не говоримъ.

Правительство, заботясь объ огражденіи инородцевъ отъ злоупотреблений торгашей и потачки имъ чиновниками, что нередко прежде бывало при покупкѣ у нихъ принадлежащихъ имъ рыболовныхъ мѣстъ, журналомъ Совѣта Главнаго Управленія Западной Сибири, состоявшимся 16 іюня 1857 года, узаконило: отдавать, такъ называемые, пески или рыболовныя места ннородческія съ торговъ въ видѣ опыта на два трехлѣтія, въ Совѣтѣ Березовскаго общаго окружнаго уцравленія.» Эта благоразумная мѣра отняла у торгашей возможность пользоваться невѣжествомъ дикарей, заключая съ ними увертливыя условія, склоняя ихъ къ безвыгоднымъ уступкамъ, обирая и спаивая ихъ, при равнодушномъ на это воззрѣнии «земскихъ». Но отчего промыселъ обской рыбы производится до сихъ поръ на этихъ пескахъ, тогда какъ приморское рыболовство, для всѣхъ открытое, представляетъ большія выгоды, (ибо извѣстно, что красная рыба предпочитаетъ морскія глубины и поднимается въ рѣки только періодически, для метанія икры)? Оттого, что для морскаго рыболовства здѣсь нѣтъ ни судовъ, ни снастей, ни времени; потому что съ нынѣшними судами и ихъ черепашьимъ ходомъ, довелось бы замерзать уже не въ Иртышѣ, а частенько и въ океанѣ. Сельдей здѣсь несчетное множество, и они лучше норвежскихъ, а до сихъ поръ о соленьи ихъ позаграничному и понятія не имѣютъ. Наконецъ не только красная рыба и сельдь, но и моржи, дельфины, тюлени, могли бы здѣсь дать милліоны. Всѣхъ песковъ на Оби, отъ устья Иртыша до Яровъ за Обдорскомъ, гдѣ она дѣлится на два главныхъ рукава: – Хаманейскій и Нарымскій, предъ впаденіемъ въ свою губу, считается нынѣ 97. За Ярами же, до океана, есть еще хорошіе пески, но на нихъ промышляютъ исключительно самоѣды. Екатеринбургское товарищество Рязанова и Кº взяло нынѣ съ торговъ большую часть этихъ песковъ на аренду въ первое трехлѣтіе. Частныхъ же рыбопромышленниковъ, дѣйствующихъ каждый отдѣльно, въ настоящее время считается здѣсь, съ порядочными капиталами 6, съ мелкими 30. Они нанимаюсь на свои суда рабочихъ, съ платой каждому отъ 10 до 20 руб. сер. въ лѣто. Суда эти нагружаются мукой, солью, мережиной (рыболовныя сѣти) табакомъ, сукномъ, холстомъ и проч. Муки привозится сюда ежегодно до 70,000 пудовъ. Она раздается самоѣдамъ и остякамь въ долгъ, до Обдорской январской ярмарки. Соль идетъ на соленье рыбы, а прочій товаръ выменивается на рыбу. Съ іюня начинается ловъ рыбы. Іюнь называется по самоедски «вонзь». Въ это время поднимается въ Обь изъ моря: муксунъ, сырокъ, нельма и осетръ. Промыселъ начинается въ Обдорскомъ отдѣленіи въ начале іюня, въ Кондійскомъ – въ половинѣ, въ Сургѵтскомъ – въ началѣ іюля и позже; покуда вся рыба не разойдется по привычнымъ ей мѣстамъ, гдѣ она мечетъ икру. Рыбы идетъ такое множество, что она лѣзетъ на плавающія льдины и цѣлыми слоями на нихъ издыхаетъ. Ловъ производится большими неводами, отъ 300 до 500 саженей длины, закидываемыми на самый центръ рыболовнаго песку. Мелкіе же промышленники ловятъ 'рыбу по заливамъ, сорамъ, курьямъ, рѣкамъ и озерамъ: сетями, мешками, мордами, перегородками, крючьями. А иногда случается, что рыбы скопляется въ одномъ мѣстѣ такое множество, что ее въ буквальномъ смысле слова берутъ руками. Всю эту массу рыбнаго товара сушатъ на солнце и соляТъ впрокъ, но очень небрежно, нечисто и пересолено. Соленую рыбу складываютъ въ полубочки, а иногда и просто прямо въ трюмъ на голыя доски,и если судно замедлится на ходу, какъ это не рѣдко и бываетъ, или, жалея соли, худо просолятъ рыбу, она чернеетъ и портится. Въ концѣ августа все рыбопромышленники спѣшатъ въ обратный путь, опасаясь остаться где нибудь затертыми въ льдахъ. Въ сентябре на островѣ Симотекѣ, въ 20 верстахъ ниже Обдорска, среди Оби, бываетъ родъ ярмарки. Здесь, по обычаю издавна укоренившемуся, делаются окончательные разсчеты между торговцами, местными жителями русскими и инородцами. Наконецъ Обь пустѣетъ и зимній ловъ нисшихъ сортовъ рыбы уже идетъ только на мѣстное потребленіе края. Всѣхъ капиталовъ, затрачиваемыхъ на обское рыболовство у 36 хозяевъ, полагается примерно только 100,000 р. сер. Рязановъ и Кº предполагаютъ употребить на свои заведенія и на учрежденіе рыболовнаго пароходства до 500,000 р. сер., но что значить и милліонъ цѣлковыхъ тамъ, гдѣ нужно все создать, всему научить, все преобразовать? А иначе нельзя будетъ соперничать даже съ Ураломъ и Волгой, не говоря уже о Европе!