User - i cf85044c3a33e6c4

относился весьма снисходительно, полагаю, ему нравилось то, как легко снимается данная

сувенирная одежда, ну а мне-то все равно. Не ворчит, и ладно.

В общем, было классно, и вернувшись в Сиднейский быт я даже несколько загрустила.

Университет, Каддини с Грейс и их неугомонность вперемешку со скептицизмом, а мне парить

бы в небе и дальше. В конце концов, я счастливо вышла замуж и еще не отошла от потрясения,

но на это никто не заморачивается.

— Смотри, Док, что я обнаружил, — сообщает мне студент. — В Силиконовой долине

провели исследования…

Остается только грустно посматривать на стопку распечаток, которые мне собираются

показать, и когда к нам в кафетерий заявляется Шон, я правда вижу в нем спасение. Господи,

как вот как можно быть такой наивной?

— Я выставил на продажу твою квартиру. Подпиши. — Ч-что? Да я чуть кофе не

выплевываю прямо ему в лицо. А, может, и стоило бы.

— С какой это стати? — начинаю возмущаться. — Ты не имеешь права распоряжаться

моей собственностью. Особенно той, которая приобретена до свадьбы.

— Точно. И потому я собираюсь заставить тебя избавиться от нее добровольно. —

Нормально! — Я тебя предупреждал. Я ведь уже просил тебя продать эту гребаную квартиру,

по-хорошему просил. Но ты, как всегда, не услышала. Если дело в Лайонеле и его отпрысках,

заведи себе абстрактный абонентский ящик, но квартиру продай.

Просматриваю бумаги, но только для того, чтобы удостовериться, что это хмырь не

шутит… А он, воспользовавшись моментов и приняв мои действия за знак капитуляции,

уходит. О нет, фигушки! Ха! Не на ту напал! Я спешу за ним в конференц-зал, где скоро

соберутся все проректоры, оступаясь на каблуках.

— ШОН! Ты настоящий козел! Не вздумай продавать мою квартиру! — рычу я, захлопывая

дверь. — Если мы с тобой поругаемся, мне нужно время и место, чтобы перекипеть!

— Пожалуйста, мой отель всегда в твоем распоряжении. Раньше нас обоих это полностью

устраивало.

— Поправка, это тебя все устраивало, а меня — нисколько. Я чувствовала себя приживалкой! И

что значит твой отель?

— Да, пожалуйста, дорогая, чувствуй себя как угодно, не стесняйся, но квартиру продай. —

Серьезно! Слов нет.

— Ты охренел? И вообще мне не ответил: что значит твой отель?

— Это значит, что отель принадлежит мне. Кстати, так и быть, можешь не стесняться и

сказать «наш отель», я как-нибудь переживу, а тебе, глядишь, легче станет.

Кривлюсь.

— А с моей точки зрения все выглядит иначе, и очень даже скверно: у тебя есть целый отель, а

мне нельзя оставить за собой маленькую квартирку!

— Точно, он не оформлен на тебя и при разводе ты его не получишь, но, постой-ка, развода

ты тоже ни хрена не получишь, так о чем речь? Я же сказал, этот отель и твой тоже, можешь

делать с ним что хочешь, даже лить элей на уши Юнта, чтобы тот оставил за мной право на

небольшой доход от сего заведения, подвинуться?

— При чем здесь развод и Юнт? Я просто хочу что-то свое!

— Джоанна Картер. — Меня аж прошивает от непривычного обращения, и Шон,

разумеется, это замечает. — Делая тебе предложение я выдал самую длинную речь за всю свою

жизнь. Продуманную, спланированную. Потому что посчитал важным предупредить о рисках.

А ты, мать твою, хоть что-нибудь запомнила? А вот зря, лишних слов там не было. Если бы я не

посчитал нужным донести до тебя каждую из своих мыслей, то не распинался бы, а молча

напялил кольцо и потащил к судье. Но ты все равно похлопала ушами, покивала и забыла все на

хрен! — При этом Шон даже ухитряется продемонстрировать, как именно, по его мнению, я

хлопала ушами. В ответ принимаю оскорбленный вид. — А я нет! Так что подписывай бумаги и

не вздумай теперь разыгрывать жертву несправедливости.

Может, и так, но что-то я не слышала слов «ты будешь наложницей без права голоса и

собственности»!

— Я не хочу избавляться от квартиры. Это унизительно! Как ты не понимаешь? —

возмущаюсь, надув губы.

— Я даже пытаться понять не стану. Либо тебе стоит запастись терпением на годы вперед.

Мне потребовалось больше десяти лет, чтобы решиться переехать в дом отца. Ты хочешь,

чтобы теперь я десять лет злился из-за твоей квартиры? Ты меняешь страны, города, дома,

машины, мужчин и объекты своей гиперзаботы за недели, а я родился, крестился, учился и даже

женился в Сиднее, и если Сидней смоет цунами я лучше тут сдохну, чем переберусь куда-

нибудь еще. И именно поэтому я говорил, что тебе придется приспосабливаться, потому что

сам я предпочитаю подгонять не себя, а под себя. И тебя тоже. В общем, просто возьми ручку и

подпиши чертовы бумаги! — И протягивает мне свой паркер. — Или я сделаю это сам, и меня,

весьма вероятно, посадят, а тебе, как сердобольной супруге, придется носить мне печенье.

Вздохнув, прижимаю документы к груди.

— Мне нужно время! — Говорю я.

Шон долго смотрит на меня, а потом кивает:

— До конца недели. Или я тебе на лбу вытатуирую свое имя, будешь в зеркало смотреться

и проникаться этим великим чувством собственной принадлежности. — Ура, сбылась больная

мечта Шона Картера. Теперь он может терроризировать меня в еще одном качестве. Не, ну не

козел ли?

На выходных мы с Шоном едем взглянуть, как продвигаются работы в доме Бенжамина

Картера. У Ашера было несколько месяцев на то, чтобы с ним поработать, и раз он уже более

или менее облагорожен, я должна ответить на сакраментальный вопрос: смогу ли жить в этом

месте. Решение непростое. С домиком Шона у меня связано множество воспоминаний, и

плохих, и хороших, но он определенно мне не чужой, а особняк — да. И единственная причина,

по которой стоило бы согласиться, — то, что решение совместное, общее. В доме Картера я бы

никогда и не подумала изменить… да хоть цвет штор, а здесь уже что-то сделано под меня и по

моему желанию. Чувство принадлежности не отнять. Это как бы компенсация за квартиру

(продать которую я все еще не согласилась).

Но это лишь логические размышления, а на деле принять решение проще. Дело в том, что

дом Бенжамина Картера просто не узнать. В смысле, я бы его не узнала в любом случае, ведь в

прошлый раз даже не разглядела — ветки мешали, — а теперь вылезаю из машины Шона и

стою, открыв рот. Джунгли пропали, и передо мной семейное гнездышко с рождественской

открытки. Только побольше и без гирлянды над входом.

Ах да, и еще поджидающий на крылечке Ашер как-то не в тему. Глядя на этого чужого

мужчину, который кроме презрения ныне ничего не вызывает, я не могу понять, как

согласилась выйти за него замуж… Думаю, ему не менее неловко от наших встреч, но Картер