User - i cf85044c3a33e6c4

— Это нарушение протокола, — рычу я.

— Уверен, ректор закроет на это глаза, — язвит Шон и громко объявляет, что все

свободны. — Ну что, Конелл, совсем тошно? — злорадно спрашивает он.

— Пригласила в гости Керри. Пытаюсь закончить дела к ее приезду. Но раз ты решил, что

знаешь о моих студентах больше, чем я, то с радостью отправляюсь домой.

— Не переусердствуй, — слышу я, но не могу понять, на что он намекает.

— Что?

— С радостью не переусердствуй.

А вы думали он обо мне заботиться вздумал? Ха.

После того, как мы выехали из квартирки с зелеными стенами, я немного пришла в себя, а

Брюс, напротив, замкнулся. Причина в деньгах. Но когда я вышла из кабинета врача,

подтвердившего мои подозрения, Брюс был последним человеком, чувствами которого я

озаботилась. Знала, что скандал будет, знала, что он взбесится, но взяла телефон и набрала

номер риелтора. И теперь мы живем в квартире настолько роскошной, что временами я сама на

себя поражаюсь. Зачем она мне понадобилась? Думаю, я пыталась отомстить Брюсу за этого

ребенка. Будто он один виноват. Кстати, в нашем новом месте обитания две спальни. Я сказала

Брюсу, что вторая гостевая, но ни один из нас в это не поверил. Однако, именно наличие

большой и свободной комнаты позволило мне пригласить в гости Керри и ее детей.

А еще я устала. Устала врать самой себе, что собираюсь замуж за Брюса. Наши отношения

закончились в тот миг, когда я впервые встретилась с агентом Леклером. Все, что было дальше

— попытка позлить Шона и доказать, что и без Картера я вполне себе неплохо просуществую…

да вот только, сдается мне, все это игра в одни ворота. Этому хмырю пофигу. Точнее нет, ему

пофигу, когда не смешно. Сегодня я снова в этом убедилась. Хотя, когда мой живот начнет

расти как на дрожжах, Шон действительно разозлится. Уверена, он даже расщедрится на еще

одну мегауничижительную речь. Только все это неважно. Потому что у меня проблемы будут

все равно серьезнее: я собираюсь родить ребенка от человека, которого не люблю и навсегда

потерять шанс на счастье с тем, который мне дорог взаправду. Тут уже не до злорадства.

У моей подруги трое детей: Джулиан, Марион и Констанс, которую почему-то сокращают

до Кики. И теперь нестройный топот их ног разносится под высокими потолками моей

роскошной квартирки. Сначала я думала, что ТРИ — это перебор, но с каждым днем все

больше влюбляюсь в эту цифру. Впервые в жизни я украдкой кладу руку на живот, мечтая,

чтобы детский смех и крики снова вдохнули жизнь в эти стены… и меня.

Керри не так часто бывает в Сиднее. Для нее мое приглашение — очень необычный досуг.

Лайонел много работает, а путешествовать в одиночку с тремя детьми очень непросто. Но

теперь есть в Сиднее я, и Керри пользуется долгожданной свободой. Как ни странно, она

просит меня прогуляться до университета. Говорит, что и не помнит, когда в последний раз его

видела.

— Дерьмово выглядишь, — сообщает подруга, ухитряясь и малышку нести, и мороженое

поедать. — Кроме ног и волос и взглянуть-то не на что. — Изучает меня с почти мужской

бесцеремонностью.

— А ты выглядишь отлично. Спасибо за комплимент, — фыркаю я.

— Это все заслуга Лайонела. Неким мистическим образом он всегда находит способ не

допустить у меня очередной истерики.

Я даже думать не хочу над подтекстом ее слов. Изучаю хрупкую фигурку Джулиана,

который уже окрестил своим падением университетский газон. Он считает себя очень взрослым

и самостоятельным. Естественно, на фоне двух младших сестер он настоящий герой, но сейчас

он такой смешной и умилительный. Ну а Марион – очаровательное создание четырех лет и моя

родственная душа. Она натуральная блондинка и ей никогда не придется подкручивать

ресницы. А вот глазки совсем не ангельские — хитренькие, зеленые, совсем как у Керри. Она

как куколка. Я хочу ее причесывать, одевать, обнимать… невозможно оторваться!

И глядя на то, как я вожусь с ее старшей дочкой, Керри вдруг спрашивает:

— Какой у тебя срок?

Не знаю, как она догадалась. Моя беременность проходит на редкость мирно и гладко.

Токсикоза почти нет, чувствую я себя отлично. Разве что грудь немного округлилась. Может,

видела, как я касаюсь живота, а может существует некая мистическая сила, которая позволяет

женщинам чувствовать подобные вещи.

— Восемь недель, — честно ответила я.

— И что дальше? Ты собираешься сказать Брюсу?

— Я еще не решила.

— В смысле? — Керри смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова. — Это

был риторический вопрос!

— Ну значит на твой риторический вопрос ответ крайне нетривиален!

Мы смотрим друг другу в глаза, точно в гляделки играем. О да, дорогая, ты пропустила

очень-очень много.

— Ладно, расскажу. Он пьет и ни в грош меня не ставит. С какой стати я должна доверять

ему своего ребенка? И не надо говорить, что у него пятьдесят процентов прав на него. Я их

забираю в качестве компенсации за свои страдания. Я просто хочу, чтобы у меня были дети. Но

я не хочу, чтобы у меня был Брюс. Я сознаю все последствия, понимаю, как тяжело будет. И я

уже почти смирилась с тем, что мои родители никогда это решение не одобрят. Я даже не

уверена, что они поддержат меня… но жить так, как сейчас, — моральное изнасилование.

Несколько минут мы с Керри сидим в полном молчании и смотрим на главный корпус. Не

знаю, о чем думает Керри, лично я стараюсь не думать о том, что по всей территории кампуса

расставлены камеры…

— А что если он не захочет уйти, когда узнает о ребенке?

— Скажу, что беременна от Шона.

— Конелл, ты решила меня добить?!

— В смысле? А, нет. Я с ним не сплю, но Брюс об этом не знает. Он поверит, — хмыкаю я,

мрачно рассматривая свое кольцо. — Таким образом, когда выяснится правда, будет уже

поздно. Да и любой суд меня поддержит. Даже Клегги знают, что у Брюса проблемы с

алкоголем, они будут свидетельствовать в мою пользу. Но, думаю, до этого не дойдет,

учитывая, что стабильного дохода у него нет.

— А он тебя довел, однако, — задумчиво говорит Керри.

— Знаешь, раньше я считала, что самое страшное — ненависть. А теперь понимаю, что

отсутствие уважения намного хуже.

Разговор с Брюсом я откладываю до отъезда подруги. Наши сцены семье Прескотт вовсе ни

к чему, но как только буфер исчезает, я не выдерживаю. Оставаться с Брюсом один на один я

больше просто не могу, а потому собираю его вещи и выкатываю в коридор чемодан. Не будь я

беременна, я бы купила в честь такого события вино, ведь я даже вспомнить не могу, когда в

моей квартире в последний раз появлялся алкоголь. Хотя, о чем это я? Это у меня его нет, а у