Джед МакКенна - Во сне: теория заговора

— Что за телемиты?

— Хотел бы я сам знать, но вот так они говорят.

— Но лучше бы я оказалась в интегрированном состоянии, верно? Тогда я могла бы…

— Может быть, в один прекрасный день, спешить не надо. За это придется заплатить. Играй, твори, веселись. Сочетание сосредоточения и намерения — это все, что тебе надо. Возьми эти две вещи с собой и в любом предприятии на твоей стороне будет больше магии, чем можно вытрясти из волшебной палочки. В твердых стенах появятся двери, вселенная будет принимать форму, соостветствующую твоему желанию. Это правда. Чего бы ты ни захотела, рецепт всегда один и тот же. Сосредоточенность и намерение. Сосредоточенность — это ментальный аспект, а намерение — эмоциональный.

— А настройка?

— Настройка — это чувство, которому учишься. Можно сравнить его с равновесием, которое достигается на ходу с помощью микрокоррекций на незримом уровне, и, следовательно, то, что выглядит как положительное равновесие представляет собой на самом деле негативное неравновесие. Настройка работает так же. Ты корректируешь свой курс на основе тонких возмущений неправильности.

— То есть настройка это важная вещь?

— Если твоя настройка не искажена эго, если ты не плывешь против течения, то можно ожидать, что твои подлинные желания будут разворачиваться естественным образом. Это как шины на автомобиле. Если они слегка разбалансированы, вибрация возникнет во всем автомобиле и твое тело будет регистрировать ее как не-правильность. Некоторые люди разъезжают в старых колымагах и обладают высоким порогом терпимости к тряске, другие чувствительны даже к небольшой дрожи. Если хочешь наслаждаться четким доступом к своим внутренним возможностям, легко увидеть, что тихое средство передвижения облегчит твою задачу, а громкое заглушит ее.

— Хорошо, — говорит она, записывая, — что за внутренние возможности?

— Ну, вибрацию можно понимать как эмоцию, а внутренние ресурсы как мысль, но даже эти понятия на самом деле метафоры. Представь, что тебе нужно решить уравнение в уме, пока твой надоедливый приятель выкрикивает случайные числа.

— Вы выставляете эмоцию очень плохой штукой.

— Только до тех пор, пока она вступает в противоречие с ясностью ума. Океан, в котором мы плывем, это ум, не сердце. Возможно, мы есть сердце, возможно, мы сердце в океане ума. Полагаю, не стоит сбрасывать этот вариант со счетов…

— Вроде как вселенная представляет собой ум, но ей недостает сердца, так что Бог создал нас, — говорит она. — Так хорошо, мне нравится.

Она записывает это и еще обводит, так что я не забуду, что ей это нравится.

— В любом случае, — продолжаю я, — да, настройка намного важнее чудес. Чудо — оно как крутая способность, которой ребенок, само собой, хотел бы обладать, но это всего лишь видимый аспект чего-то, что больше и лучше. Намного интереснее исполнения чудес было бы проследить их до самого истока. Вот где все становится любопытным.

Она записывает, перечитывает и задает следующий вопрос:

— И не нужно быть в интегрированном состоянии, чтобы чудеса работали, верно? Эта штука работает для кого угодно?

— Да, — говорю я, — но опять же, какой смысл улучшать место своего заточения, если можно его покинуть?

Вопрос был риторический, но я забыл сказать ей об этом.

— Счастье? — предполагает она. — Лучшая жизнь? Может, и имеет смысл оставаться в том состоянии, которое вы называете недоосознанным, и иметь больше возможностей вроде интуиции, или более глубокого знания, или со-творения и так далее.

Я издаю ворчливый звук.

— Да, — говорю я с неохотой. — Согласен. Я обычно не обращаюсь к такой точке зрения, но она определенно имеет право на жизнь. По сравнению с моей предполагаемой аудиторией, читателем, как я его себе представляю, ты похожа на штатского, гражданское лицо. Обычно моя работа основана на предположении, что я говорю с людьми, которые желают конкретного продвижения вперед, но если ты просто хочешь улучшить свой опыт в царстве сновидений, как ты говоришь, то я бы сказал конечно, почему бы и нет. Вселенная — это твой инструмент, играй с ним, как тебе хочется.

— Но это не тот совет, который вы обычно даете?

— Обычно я не вижу никакого резона, чтобы человек оставался в темнице, если он может ее просто покинуть. Цепи не замкнуты, двери не заварены, так зачем оставаться? Целью должен быть выход из темницы, а не желание выжать из нее побольше.

— Но это не то, чем мне следует заниматься?

— На самом деле нет, не сейчас, но только до тех пор, пока не увидишь темницу вместо карнавала. Когда придет время, ты не станешь задавать вопросов. Ты в отличном месте, не сходи со своего пути, чтобы не ошибиться. Следующий?

— Пять. Чудеса должны быть непроизвольными. Полагаю, это значит, что они должны происходить естественно.

— Да, это становится естественным: это не то, что нужно выполнять согласно правилам вроде магической формулы из книги заклинаний или чего-то подобного. Здесь не нужны процедуры, нужна только некоторая ясность и позволение событиям разворачиваться.

— Здесь говорится, что сознательные чудеса могут завести не туда.

— Если сознательные означает эгоистические в противоположность естественным, то, конечно, они обязательно заведут не туда. И позволь еще раз повторить: все это целиком, реальность, вселенная — все это ум и ничто иное. Царство сновидений — это ум, и ты ум. Эмоции формируют барьер, который позволяет нам жить в искусственно отделенном состоянии, но отделенность — это искусственное подсостояние большего искусственного состояния, которое мы называем реальностью. Они не делают ее плохой, отрицательной или злой, просто отгораживает стеной от универсального ума. К слову сказать, это стена, которую, по словам Ахава, заключенный должен пробить насквозь, стена, представленная белым китом. Когда стена снесена и происходит воссоединение с универсальным умом, ты действуешь на уровне эмоционально усиленной мысли, которую мы называем сосредоточенностью и намерением.

— Вот это правда хорошо, — говорит она и еще минуту молча записывает.

— Как могут чудеса завести не туда? — спрашивает она.

— Под эгоистичным вместо естественного имеется в виду, что процесс неверно понят или возникает страх или как-то еще пропадает настройка. Слова «не туда» ведут немного не туда. Гораздо лучше думать об этом как об уровнях настройки.

— Хорошо, — говорит она, — следующий…

— Сколько еще осталось, — спрашиваю я.

— Сорок пять.

— Не может быть. Дай глянуть.

Она передает мне страницы. Я просматриваю перечень, с облегчением понимая, что тут можно выбросить целые куски. Возвращаю страницы, и она забирается обратно на диван.