Лиза Свеллоу - Все из-за Люси

Эван достает огромную упаковку чипсов и банку кока-колы, ставит их на одеяло и ухмыляется, глядя на выражение моего лица.

— Говоришь, это парни берут с собой на пикник?

Я смеюсь над моим прежним Эваном.

— Неплохо, но я предпочитаю чипсы со вкусом сыра и лука.

Эван качает головой и достает сэндвичи.

— Хорошо, но тогда ты должна взять один из этих сэндвичей. А я в следующий раз запасусь чипсами с сыром и луком.

Эти слова задевают меня. В следующий раз. Полагаю, он и сам понял, что сказал, потому что вдруг замолчал и отвел от меня взгляд.

— Как Люси? — спрашиваю я.

Мы также можем пройтись по списку необсужденных тем: Люси, мой отъезд, он, я. Мы. Но мне есть, что ему сказать.

— Лучше. — Он наполняет пластиковый стаканчик газировкой. — Кажется, она начинает понимать.

— Понимать?

— Она извинилась, чего раньше никогда не делала. Я думаю, она начала понимать, что дело не во мне.

Я откидываюсь на локти и смотрю на него, гадая, а понимает ли он, что дело не в нем?

— Это здорово.

— Ага. Надеюсь. — Он отбрасывает свои длинные волосы с лица и поворачивается ко мне. — Я и сам поговорил кое с кем. Чтобы понять, что это для меня значит.

Откинувшись назад, я кладу руку на его вытянутую ногу.

— Я очень рада слышать это, тебе это нужно.

Он берет меня за руку.

— Это все благодаря тебе. Наконец-то я понял, о чем ты говорила. Насчет нее и того эффекта, который она на меня оказывает.

Распаковывая сэндвич, я обдумываю его слова. Это объясняет, отчего он так расслаблен и больше похож на Эвана, который делил со мной жизнь в течение тех нескольких месяцев, пока мы не рассорились из-за недопонимания.

— Кстати о том, что я сказал. В саду, — выдает он слова, которые сдерживал слишком долго.

Сэндвич перестает быть аппетитным, мой желудок сжимается, и я жду его следующих слов.

— Хочу, чтобы ты знала, так и есть. И я дождусь твоего возвращения. Если ты дождешься меня, — говорит он.

Я мотаю головой потому, что не могу говорить — перехватило горло.

Его глаза расширяются, затем он отворачивается и ложится на одеяло.

— Ясно, я понял. Год — это слишком долго.

— Нет-нет, я не уеду. На год, я имею в виду.

— Что ты хочешь этим сказать? — Он приподнимается на локте, брови нахмурены.

— Я уеду только на лето. Я приняла решение и передумала уезжать на год. Это было бы неправильно. — Я беру в руки стаканчик с содовой и делаю глоток.

Рот Эвана слегка приоткрывается.

— Я удивлен. Ты никогда не говорила об этом.

Никогда не говорила. А было ли для этого подходящее время? Решение стало последствием из-за происходящего в Ланкастере. И сформировалось за то время, что я провела в одиночестве среди коробок. Его там не было, а мне нужно было убедиться, что это исключительно мое решение.

— Я не чувствую себя достаточно уверено, чтобы делать это в одиночку. Чтобы объехать половину мира.

Его рука обвивает мою руку, и из-за прикосновения кожу начинает покалывать.

— Ты-то? Не уверена? Ха-ха!

— Есть еще кое-что.

Зачем я говорю об этом? Дело-то еще не сделано. Я просто рассмотрела возможности и пообщалась с правильными людьми. Засунув подальше свою гордость, я попросила отца повлиять на ход событий. Но теперь, сидя здесь, рядом с Эваном, я понимаю, что это был правильный выбор. Лето шумит детскими криками в парке, птичьим пением на деревьях и отдаленным гулом поездов. Находиться с Эваном так спокойно.

— В сентябре я возвращаюсь в универ. На медицинский.

К моему удивлению, Эван отпускает мою руку и садится.

— Нет. Ты же не хочешь этого. И никогда не хотела.

— Я всегда хотела, но из-за чрезмерного давления со стороны родителей и чувства, будто я должна делать то, что они хотят, я отказалась. Помнишь вечер, когда ты сказал мне, что я позволяю людям контролировать себя, делая то, что не хочу делать, и поэтому не делая того, что от меня ждут? Ты попал в точку, и я понятия не имею, как тебе это удалось. Я устроилась на эту дурацкую работу лишь потому, что не хотела делать, чего они от меня хотели. Это сложно понять.

Эван трет лицо руками, и я мечтаю узнать, что за мысли скрываются за его напряженным лицом. Не слишком ли поздно?

— Мое решение отчасти связано с Люси. Я хочу помогать людям вроде нее, и я смогу делать это, если стану врачом. Я считаю, эгоистично не использовать навыки, которые, уверена, я получу, лишь бы почувствовать разницу.

Эван поднимается на ноги и отходит от места, на котором мы сидим. Я не знаю, что делать. Он молчит, стоит и смотрит на широкое озеро у подножия спуска. Я обхватываю руками колени и пытаюсь сдержать навернувшиеся слезы. Притяжение, которое я испытываю к нему, ничуть не ослабло, даже за те дни и недели, что мы не виделись. Но теперь к этому чувству примешивался магнетизм того, кем он был, магнетизм Эвана, которого он показывал. Парня, с которым я провела несколько месяцев, не замечая, как сильно мы на самом деле запутались. Находясь здесь сейчас, я замечаю, как плотно сидят на нем его джинсы и как напрягаются мускулистые руки и широкие плечи, когда мы вместе. Я хочу его.

Эван поворачивается обратно ко мне.

— Ты действительно этого хочешь? Не из-за…

Я не могу сказать ему. Не сейчас. Я встаю и заполняю пространство между нами, протянув руку к его лицу.

— Отчасти из-за тебя. Ты есть в моей жизни, а значит, сейчас не самое лучшее время для отъезда. Я не знаю, что будет в будущем, но в настоящем я хочу быть с тобой. Если ты тоже этого хочешь.

Эван отводит мою ладонь от своего лица и обхватывает меня руками, которыми я только что восхищалась. Он целует меня, пока мне не становится трудно дышать, и я вынуждена отстраниться от него. Он заключает мое лицо в свои ладони, глаза глядят прямо в душу.

— Конечно, я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я хочу держать тебя за руку, шутить с тобой и просыпаться в одной постели. И просто жить этим моментом. Ты и представить себе не можешь, как начинает биться мое сердце, когда я с тобой.

Я киваю и улыбаюсь сквозь слезы, сбегающие вниз по моему лицу. Он остается и обнимает меня так, словно никогда не отпускал. Я вдыхаю запах моего Эвана, прислушиваюсь к размеренному сердцебиению в его груди, и вокруг нас разливается благодать. Это так естественно и нормально. Теперь.

***

Когда мы возвращаемся к машине, Эван останавливается у водительской двери и опирается на крышу, держа в руке ключи.

— Что случилось?

Он отходит и скрещивает руки на груди. Он хмурится, но на губах играет фирменная улыбка.

— Я сказал это, но ты еще ни разу не произносила этих слов.

— Каких?

Одними губами он произносит те самые слова, и теперь уже я скрещиваю на груди руки.

— Ты реально хочешь, чтобы я сказала это? После всего, что я наговорила тебе только что?