JustStuff - Unknown

– Или нет, – закончил я фразу.

– Ну, можем попробовать, наверное. Но еще раз предупреждаю: я не самый хороший друг для тебя, – ее слова прозвучали предостерегающе, улыбка стала нервной.

– Ты все время это говоришь, – странное ощущение в животе. Это потому, что я все-таки голоден? Или потому, что она мне улыбается? Или потому, что я вдруг почти поверил ей? Совершенно ясно, что она-то верит в свои слова.

– Да, ведь ты не слушаешь меня. Я все еще жду, когда же ты услышишь. Если ты умный, то будешь избегать меня.

Пришлось улыбнуться, и я увидел, как ее ответная улыбка автоматически становится шире.

– Кажется, мы уже пришли к заключению, что я идиот. Или мелю ерунду, или еще что-то.

– Но я уже извинялась – за последнее высказывание, по крайней мере. Простишь ли ты меня и за первое? Я сказала, не подумав.

– Да, конечно. Ты не должна извиняться передо мной.

– Разве не должна? – вздохнула она.

Я не знал, что ответить, да и всё равно ее слова прозвучали как риторический вопрос. Я рассматривал свои руки, в которых держал бутылку лимонада, не представляя, что делать дальше. Очень странно сидеть здесь с ней – как обычные люди. Я был уверен, что только один из нас обычный.

– О чем ты думаешь? – спросила Эдит.

Я поднял взгляд. Она опять пристально смотрела на меня, в ее золотистых глазах светилось любопытство и, как и в день нашей первой встречи, разочарование. И вновь мои мысли отказывались подвергаться фильтрации:

– Задаюсь вопросом, кто ты.

Улыбка Эдит вдруг стала натянутой, словно она резко сжала зубы, тщательно сохраняя при этом выражение лица.

– И как успехи? – ее голос звучал небрежно, как будто ее не особенно интересовал мой ответ.

Я почувствовал, что шея стала горячей и, вероятно, покрылась непривлекательными красными пятнами. В течение последнего месяца я иногда думал о том, что собой представляет эта девушка, но в результате пришел к совершенно нелепым выводам. В голову лезла только всякая чепуха вроде Кларка Кента и Питера Паркера.

Эдит наклонила голову набок, уставившись мне в глаза, словно прямо сквозь них пыталась пробраться к моим мыслям. Она улыбнулась – на сей раз приглашающе, и устоять было невозможно.

– Не расскажешь об этом?

Но я должен попытаться оказать сопротивление. Эдит и так уже считает меня идиотом. Я отрицательно покачал головой:

– Слишком стыдно.

– Это очень раздражает, – пожаловалась она.

– В самом деле? – мои брови приподнялись. – Так же, как… когда кто-то отказывается рассказать, о чем думает, хотя все время бросает маленькие загадочные намеки, после которых не можешь ночью глаз сомкнуть, гадая, что же она имела в виду… раздражает примерно так же?

Эдит нахмурилась и надула губы – видимо, чтобы отвлечь меня. Но я старался удержать свое внимание на теме разговора:

– Или так же, скажем, как когда она делает кучу других странных вещей – например, в один день спасает тебе жизнь при невозможных обстоятельствах, а назавтра прикидывается, что вообще тебя не знает, и ничего не объясняет, хоть и обещала? Примерно так раздражает?

Ее нахмуренные брови дернулись, а вид стал еще более угрюмым.

– Ты действительно не оставил эту тему?

– Не совсем.

– Поможет, если я еще раз извинюсь?

– Объяснение помогло бы лучше.

Она поджала губы, а затем посмотрела чуть левее меня и хохотнула.

– Что?

– Твоя девушка думает, что я грубо с тобой разговариваю. Кажется, она собирается подойти, чтобы разнять нас.

– У меня нет девушки, а ты просто пытаешься сменить тему.

Вторую часть моего утверждения Эдит проигнорировала:

– Возможно, ты не считаешь ее своей девушкой, но она думает о тебе иначе.

– Это не может быть правдой.

– Может. Я же говорила тебе: большинство людей я читаю с легкостью.

– Кроме меня.

– Да, кроме тебя, – она уставилась мне в глаза, буквально буравя меня взглядом. – Интересно, почему?

Мне пришлось отвернуться. Я сосредоточился на откручивании крышки с бутылки лимонада. Потом сделал глоток, невидяще глядя на стол.

– Разве ты не голоден? – спросила она.

Я с облегчением заметил, что взгляд ее стал не таким пронизывающим.

– Нет, – наверное, не обязательно упоминать о том, что мой желудок ещё недостаточно устойчив для приема пищи. – А ты? – я взглянул на пустой стол перед ней.

– Нет, я тоже не голодна, – она улыбнулась, как будто я не уловил какую-то шутку «для своих».

– Можешь сделать мне одолжение? – спросил я. Слова слетели с моих губ еще до того, как я убедился, что этот вопрос уместен.

Она быстро стала серьёзной:

– Зависит от того, чего ты хочешь.

– Немногого, – пообещал я.

Она ждала ответа слегка настороженно, но с явным любопытством.

– Ты можешь предупреждать меня заранее, когда в следующий раз решишь меня игнорировать? Для моего же блага или еще для чего-то. Просто чтобы я был готов, – я снова посмотрел на лимонад и провел пальцем по краю горлышка.

– Это кажется справедливым.

Подняв глаза, я увидел, что она сдерживает смех.

– Спасибо.

– А могу я попросить об ответном одолжении? – спросила она.

– Конечно, – настала моя очередь быть любопытным. Чего она от меня хочет?

– Изложи мне одну из твоих гипотез.

Черт.

– Ни за что.

– Ты обещал.

– А ты сама нарушала обещания, – напомнил я.

– Всего одну гипотезу – я не буду смеяться.

– Будешь, – в этом я не сомневался.

Она опустила взгляд, а потом посмотрела на меня сквозь длинные густые ресницы. Ее большие глаза обжигали расплавленным золотом.

– Пожалуйста? – выдохнула она, наклоняясь ко мне. Мое тело невольно подавалось к ней, как если бы она была магнитом, а я скрепкой, пока между нашими лицами не осталось всего несколько сантиметров. Я не мог думать.

Я тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок, и заставил себя сесть прямо.

– Мм, что?

– Одну маленькую гипотезу, – промурлыкала она. – Пожалуйста?

– Ну, ээ… тебя укусил радиоактивный паук?

Она еще и гипнотизировать умеет? Или я просто безнадежно легкая добыча?

Эдит закатила глаза:

– Не очень-то изобретательно.

– Прости, это всё, что у меня есть.

– Ты даже не рядом с правдой.

– И никаких пауков?

– Никаких.

– Никакой радиации?

– Ни малейшей.

– Ха, – пробормотал я.

Она хохотнула:

– И криптонит меня совершенно не беспокоит.

– Помнится, ты обещала не смеяться?

Она сжала губы, но плечи все еще тряслись от еле сдерживаемого смеха.

– В конце концов я это выясню, – пробормотал я.

Ее шутливое настроение исчезло так быстро, словно его выключили:

– Лучше бы тебе не пытаться.

– Как я могу не думать? Я имею в виду… ведь ты невозможна, – я не критиковал, просто констатировал факт. Ты не возможна. Ты больше, чем что-либо возможное.