Alex Marukov - Unknown

Я смотрю на Эвангелину и улыбаюсь ей с благодарностью.

— Твой мозг был мертвым в течение нескольких минут, — говорит Жук. — Конечно, никто не заметил никакой разницы сначала...

— Эй! — говорю я, и все смеются.

— Есть еще кое-что, — говорит Жук. — Возможно, ты захочешь посмотреть на себя в зеркало.

Я подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Это занимает какое-то время, чтобы осознать, что парень, на которого я смотрю, это я. Черные волосы. Изможденное лицо. Бледные губы. Серебряные глаза.

Серебряные.

— Ты заразился ретровирусом, когда укусил Себастьяна, — говорит Натали. — К счастью, у тебя нет плохой реакции на него, как была у него.

Я изучаю свое отражение, пытаясь привыкнуть к моему новому облику, новому я. Я обращаюсь к Натали.

— Тогда ты тоже инфицирована, ведь я отдал тебе свое сердце?

— Вирус Разъяренных в моем организме убил ретровирус прежде, чем он успел что-то сделать, — говорит она. — Я думаю, мне повезло.

Я ухмыляюсь, и она смеется, понимая всю иронию этого утверждения.

— Так ты все еще больна? — тихонько спрашиваю я.

Она кивает.

— Но я принимаю лекарства. — Она указывает на черный мешочек со шприцами на ее тумбочке. — Доктор Крейвен оптимистичен, мне будет лучше через несколько месяцев.

Черно-белый котенок выбирается из рук Жука и прыгает на кровать Натали.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Митенс, — отвечает Натали. — Родители купили ее для меня, чтобы заменить... эм... ну ты понял.

Дей смотрит с прищуром на Эвангелину, которая слегка краснеет. Я протягиваю руку, чтобы погладить котенка, а он шипит, уничижительно оглядывая меня. Натали хихикает.

— Возможно, мы должны дать Эшу и Натали немного побыть наедине, — говорит Дей, вставая. — Я уверена, что им много чего надо наверстать. — Она идет к двери с Жуком и ЭмДжеем, а затем резко поворачивается и несется ко мне, обнимая меня за шею. Я крякаю от боли, но позволяю ей держаться за меня. — Спасибо, что спас Нат. Ты хороший парень, Эш Фишер.

Я улыбаюсь, она отстраняется и поспешно выходит из комнаты.

— Роуч и Сигуру нужно увидеть тебя, как только ты будешь к этому готов, — говорит Жук. — Скопилось много дел.

Я стону, закатив глаза.

— Ты можешь сказать им, что я все еще без сознания?

Жук ухмыляется.

— Верняк, братан. — Он покидает комнату.

Элайджа направляется к дверям. Он прислоняется к дверной раме, пока Эвангелина садится на край кровати. Натали держит Митенс близко к ее груди.

— Как ты? — спрашиваю я Эвангелину.

— Есть хорошие дни и плохие. Я ужасно скучаю по Эдмунду, но потом вспоминаю, что это все было не по-настоящему. — Она вздыхает. — Больно было опять потерять сердцебиение, но не так тяжело, как я думала. — Ее сверкающие черные глаза смотрят в сторону Элайджи, и он улыбается. — Я смогу прожить без этого.

Эвангелина встает и целует меня в лоб, затем оставляет мягкий поцелуй на щеке Натали. Она подходит к Элайдже и берет его за руку. Они покидают комнату, закрывая за собой дверь. Мы с Натали одни. Митенс спрыгивает с кровати и устремляется на балкон.

— Я бы хотела на свежий воздух, — говорит Натали.

Я помогаю ей подняться на ноги и стаскиваю одеяло со своих плеч, обхватив им Натали, обнажив свой шрам, который зигзагом идет по моей груди.

— Это ужасно? — шепчет она, и я знаю, что она говорит не о моем шраме, а о пустоте, что находится под ним.

— Нет. — Я кладу руку на ее грудь, чувствуя стук своего сердца, бьющегося у нее внутри. — Я всегда буду частью тебя. Это довольно удивительно, если тебе это интересно.

Она сияет, смотря вверх на меня, и я быстро целую ее.

— Я теперь не знаю, что тебе дарить на нашу годовщину, — говорю я. — Как мне перекрыть то, что я отдал тебе свое сердце?

Она хихикает.

— Я люблю конфеты.

Я ухмыляюсь

— Конфеты значит.

Мы направляемся на балкон. Воздух прохладный и свежий, от чего моя кожа становится гусиной, но мне нравится. Это напоминает мне мою спальню в Церкви Плюща. Печаль накрывает меня и мое дыхание становиться рваным от воспоминаний о моем отце. Натали берет меня за руку и смотрит мне в глаза. Я мягко улыбаюсь ей.

Порыв ветра колышет облака пепла над головой, и на мгновение я мельком вижу васильково-голубое небо, выглядывающее из-за серого. Я притягиваю Натали ближе к себе, когда Митенс прыгает с балкона, погнавшись за хлопьями пепла, которые танцуют и кружатся на ветру.

Улица под нами кипит бурной деятельностью. По дороге едут грузовики, а рабочие коалиции, одетые в небесно-голубые комбинезоны слоняются по тротуарам, убирая мусор. Они уже начали отстраивать город. Инстинктивно я смотрю в сторону Пограничной Стены.

Натали прослеживает мой взор.

— Правительство хотело разрушить ее, но я попросила их подождать, пока ты не очнешься. Я подумала, ты захочешь быть там, когда это произойдет.

— Спасибо, — говорю я.

Разрушение стены гетто в Блэк Сити — это жизненно важно для меня. Этот первый город, который восстал против Пуриана Роуза, это место, где началось восстание, вот где необходимо сначала снести стену, и я хочу быть там, чтобы увидеть это. Я за это боролся. И когда Пограничная Стена будет снесена, я собираюсь убедиться, что такие же стены будут разрушены в каждом другом гетто в стране. Натали кладет голову мне на плечо.

— Были некоторые сопротивления со стороны некоторых государств, — тихо говорит она. — Это займет достаточно много времени, прежде чем эта страна объединится.

— Я знаю, — говорю я, оглядывая дымящийся город. — Но я готов к этому.

Это будет нелегко. Возможно, будет пролито больше крови, возможно даже будет еще одна война, но ничто уже не вернется на круги своя. Наши враги знают, с кем они имеют дело. Это не убить. Это куда опаснее любого оружия. Это что-то вроде меня. Я встаю и протягиваю руку Натали.

— Пойдем, обрушим эту стену, — говорю я.