Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

Конечно, знаю. Я была там, я видела захоронения своими глазами. Но говорить об этом с другом детства было выше моих сил — слишком болели свежие раны.

— Хорошо, — покладисто согласился Мартин. — Давай о другом. Что ты намерена делать?

— Повидаться с королем. Уволить служанку-шпионку. Сменить на всякий случай жилье. А дальше — видно будет.

— Выходи за меня замуж, — внезапно предложил друг.

От неожиданности я поперхнулась и закашлялась. Мы с Мартином сидели в небольшом трактире возле рыночной площади. Сегодня рынок не работал, потому зал был полупустой, но привлекать к себе излишнее внимание нам все равно не хотелось, поэтому я не закричала, а прошипела:

— С ума сошел?

— Напротив, если ты поразмыслишь как следует, то поймешь, что действую я вполне обдуманно. И между прочим, себе во вред. Готов поставить фамильную шпагу против разбитой кружки, что тебе очень скоро подберут подходящего супруга, причем он будет соответствовать вовсе не твоим ожиданиям.

— Да, Благодатный прямо говорил о том, каким лакомым куском являются мои земли, — согласилась я. — Так что ты, скорее всего, прав. Но выйти за тебя… Извини, но для меня это почти что инцест.

Мартин улыбнулся.

— Рина, не обижайся, но я тоже не могу смотреть на тебя, как на женщину. Потому-то и сказал, что этот брак будет своего рода жертвой с моей стороны. Но ради тебя я готов на все, что угодно.

— Спасибо, я ценю твою дружбу. Но пока еще не утратила надежду, что нам удастся обойтись без этого шага.

— Как знаешь, — Мартин очень старался, чтобы в голосе его звучало разочарование, но полностью скрыть облегчение все-таки не смог. — Надеюсь, король не предложит тебе подходящую кандидатуру прямо во время первой встречи.

Я содрогнулась.

— С Благодатного станется, пожалуй, настроить Карла должным образом, — проворчала я. — Хотя я приложила все усилия, чтобы показать ему, насколько сломлена и покорна.

Вновь припомнился холодный липкий ужас, охвативший меня во время поцелуя. Я не обольщалась и прекрасно понимала, что обмануть главу Храма у меня вряд ли получится. Франц должен был почувствовать и мой испуг, и легкую брезгливость. И уверенность в том, что я все равно согласна стать его любовницей, стоит ему лишь захотеть. Я не была ему нужна, но он желал убедиться, что жертва готова во всем подчиняться ему. Удивительно, но мне все-таки удалось сыграть на опережение: стоило дать понять, что я пойду на близость, как Благодатный отказался от нее сам.

Делиться этими воспоминаниями с Мартином я не собиралась. Друг уже и без того узнал слишком многое.

— Зря я приехала в столицу, — грустно сказала я. — Надо было остаться в замке.

Мартин присвистнул.

— В одиночестве? Крестьяне возвращаются в свои дома, но к замку никто из них подходить не рискует. Как я понял из их рассказов, покойников хоронили солдаты короля под присмотром служителей Храма. Никто из местных не осмелился приблизиться к твоей семейной обители. Даже для того, чтобы что-нибудь украсть. Жители окрестных деревень именуют замок проклятым. Как, интересно, ты намеревалась там жить? Особенно если учесть, что лето уже закончилось. Ни тепла, ни еды у тебя бы не было.

В глазах на мгновение потемнело, а потом стены трактирного зала будто бы расплылись, и на их месте я увидела ряд грубо стесанных могильных камней с высеченными на них родными именами. Именами тех, кого я любила, с чьей потерей никак не могла свыкнуться. Себастьян Этьен дель Лерой и его супруга Тамалия Августина, Арман Себастьян дель Лерой и Инесс Каталина дель Арно, Аннет Мариана дель Лерой и Джой Ферн… Все они остались там, в сырой от осенних дождей земле: родители и старший брат, давно выросшая девочка с голубыми глазами, которую Арман так и не смог защитить от врагов, несмотря на давнее обещание, зануда-кузина и пугавшая детей страшными историями старая няня, а еще многие другие, к кому я тоже была привязана. Конюх, моя горничная, двоюродная тетушка Клод… Все они покинули меня навсегда. Я сморгнула слезы, и стены трактира вернулись на место, а старый погост растаял.

— Я могла бы поселиться в ближайшем городке, — глухим голосом ответила я. — У меня есть деньги, те, что держали родители в столичном банке, но это не главное. Никто так и смог обнаружить вход в тайник. Ценности, которые хранились в замке, конечно, разграбили — не знаю, Сумеречные, солдаты или служители Света. Но настоящую сокровищницу они не обнаружили.

— И с твоей стороны, конечно же, весьма мудро будет дать понять всем заинтересованным, что уж ты-то знаешь, где вход, — язвительно произнес Мартин. — Чтобы тебя ограбили уже наверняка. Ты — легкая мишень, Рина. Во всяком случае, сейчас. Осиротевшая, незамужняя, беззащитная — вот как тебя воспринимают.

Я посмотрела другу в глаза.

— Что же мне делать, Мартин?

— Живи пока в том доме, что сняли для тебя служители Храма. После того, как попадешь на аудиенцию к королю, можешь переехать в мой дом. Главное, не забудь всем, включая Карла, сообщить, что это я настоял на переезде. Можешь объявить меня своим женихом, помолвка — еще не свадьба. У тебя траур, так что никто не удивится. Кстати, на траур же ссылайся, если король вдруг вздумает завести с тобой разговоры о твоей дальнейшей судьбе. Служанку увольнять не стоит. О ней ты точно знаешь, что она шпионка Благодатного. Все равно глава Храма не оставит тебя без своего пристального внимания, так что пусть у нас будет уже вычисленный осведомитель. Своим слугам я доверяю, насколько это возможно — лишнего они при ней не скажут. И никогда, ни при каких обстоятельствах никому не проговорись, что тебе известно о семейном тайнике. Договорились?

Я кивнула. После разговора с другом детства я будто ощутила, как трескается и тает лед, сковавший все у меня внутри. Я снова почувствовала себя живой. Было больно, было горько, но я вновь могла дышать и не существовать, а жить. В этой новой жизни у меня пока не было цели, но зато имелась поддержка и опора — крепкое плечо друга.

При первом же визите в королевский дворец я поняла, что на поддержку Карла рассчитывать не стоит. Он, разумеется, выразил мне соболезнования и велел обращаться к нему за помощью, если мне вдруг что-либо потребуется, но я не обольщалась. Все время аудиенции меня не покидало ощущение, что король никак не может дождаться, пока докучливая гостья наконец покинет его. Ни малейших признаков интереса не промелькнуло в темных глазах. Один раз Карл, будто забывшись, принялся накручивать на палец каштановую прядь, но быстро спохватился.

— Здесь всегда будут рады дочери Себастьяна дель Лерой, — сказал он мне на прощание. — Пусть ваш отец и редко наведывался в Артинею, предпочитая родовой замок, а вашего брата я и вовсе видел лишь дважды, но мужчины вашего рода навсегда останутся в моей памяти образцом мужества и добродетели. Смею надеяться, что ваш будущий супруг не посрамит честь семьи, наследником коей ему предстоит стать.