Юрий Валин - Затвор

...Потом прилетело что-то к гнезду истребителей танков. Что именно прилетело, да как взорвалось, Костя, понятно, не помнил. Вроде бы успел потянуться к откинувшемуся от ружья второму номеру, но тут до самого боль дошла...

...Очнулся, когда несли. Это же не боль была, а то запредельное чувство, когда дышишь мелко мелкими глоточками, потому что иначе... Да нет на потемневшем белом свете ничего другого. Боль, вечернее небо качается, а живот у тебя наизнанку вывернут и все кишки остались теплым рваным комком в окопе на крупных гильзах от ?000100-го.

Но везуч оказался стрелок-красноармеец Костя, до санбата дотянул, и операцию превозмог. Вынули из живота два кусочка металла, да широкие щепки раздробленной ружейной колотушки. Расковыряло брюхо широко, но неглубоко. Так что польза от колотушки оказалась немалая. С плечом посложнее - там осколок кость перебил.

Выздоравливал ранбольной Ольшов, читал газеты и играл в шахматы. Тот бой вспоминал редко - для выздоровления и бодрости духа такое не особенно полезно. Тот бой батальон выиграл и позиции удержал - раз вынесли, да и секретное ружье вроде бы рядом волокли, ругаясь на несуразную тяжесть. Васильич порой вспоминался - толковый мужик был, жаль, что подольше с ним повоевать не довелось.

Везуч был Константин, потому неизменно в госпиталь возвращался. С перерывами на разные фронты и на училище, но распорядок оказался строгим. В живот больше не прилетало, но то так зацепит, то этак... Нашивок: три красных, две желтых - считай, как на шкале термометра.

Бои, что первые, что средние, что недавние, старший лейтенант Ольшов вспоминать не любил. Война еще шла, и не воспоминания нужны были, а боевой опыт, его осмысление, что дает бойцу и командиру знания, которым и цены нет. В бронебойщиках больше побывать Ольшову не довелось, хотя воевал на Воронежском в ИПТАПе, что очень родственно. Но то уже давненько было.

Война заканчиваться не спешила, но были мы уже в Венгрии, и чувствовалось - близко! Фрицы еще упирались, контратаковали, но уже не тот гад пошел, и всякие "тигры" с "пантерами" ему не в помощь.

...Мотоцикл вихлял, скользил по разбитой дороге, из-под колес летели шмотки грязи размером с противотанковую мину. Деревни с труднопроизносимыми названиями казались на одно лицо: полусгоревшие, зачуханные, сбившиеся на карте в кучку. Старший лейтенант Ольшов в штабдиве уже бывал день назад, но то ночью, а сейчас... Проскочил, что ли?

Нет, не проскочил. Вон она, самоходка безносая, с того раза запомнилась...

В деревушке славян крепко прибавилась, пропихивались через нее батареи тяжелых минометов. Константин, выруливая между "студебеккеров", добрался до штаба. Должность у старшего лейтенанта была скромная, командовал он взводом сугубо специальным, малонаграждаемым, но напрямую штабдиву подчиняющемуся.

Мотоцикл - транспортное средство удобное, иногда незаменимое, но требующее пригляда. Старший лейтенант окинул взглядом заставленный машинами двор - никого из знакомых бойцов не наблюдалось. Стоял рядом полугусеничный бронетранспортер, возился в нем чумазый боец, пытался навести в бронетехнике порядок. Константин подошел к видавшей виды, изобильно утыканной пулеметами трофейной машине:

- Эй, земляк, присмотри за мотоциклом.

- Дык, куда там смотреть. Отъезжаю щас, - ответствовал любитель чистоты, вышвыривая к забору узел дырявой немецкой плащ-палатки с напиханными в него журналами, мятыми консервными банками, прочим мусором, и вновь поспешно скрываясь в бронированном нутре.

Старший лейтенант поднял оказавшийся среди скомканного пергамента крупнокалиберный патрон и ласково позвал:

- Боец.

Славянин оказался ушлым и в интонациях разбирающимся. Мигом возник над бортом, сделал вид, что застегивает ворот ватника:

- Я, товарищ старший лейтенант! Младший сержант Мурзликов! Ваш мотоцикл, он-то...

- Не о том речь, - Константин вертел в руках до боли знакомый тяжелый патрон патрон. - Что, товарищ Мурзликов, война оказывается уже кончилась? Пропустил я, так?

- Никак нет! Это я сослепу. Видать, приклеился патрончик...

- Может, тебе обследование на зрение пройти? На "губе", к примеру?

- Не надо, товарищ старший лейтенант. Честное слово, с недосыпу. Ночь рулил, а тут этак насвинячили, что и сидеть противно. Да и от немцев всякая дрянь осталась. Так-то - у нас вот - полный боекомплект наготове.

- Возите, значит? - Константин смотрел на ствол ПТРа, пристроенного вдоль борта изнутри.

- А как же! Запас, как говорится, не тянет...

- Ладно, бери и добром не разбрасывайся, - старший лейтенант передал бойцу обтертый патрон, и еще раз взглянул на противотанковую "удочку". Рукоять ружья блестела, отполированная мозолистыми руками многих державших ее стрелков, но еще угадывались на ней следы мелкого напильника. Кожа подушки приклада растрескалась, но еще вполне... Номер ружья Константин смотреть не стал. Старшего лейтенанта ждали в штабе, да и вообще... 45-й год, катит на запад грозный механизм нашей армии. Механизм сложный, местами грубоватый, но доработанный до совершенства. С тяжелыми минометами и легкими пистолетами-пулеметами, с идеальной системой управления артогнем и толковой инженерной разведкой. Но и слабенькие ПТРы в запасе имеются. На всякий случай. Ну и напильники, конечно, не забыты. Но главное: есть и будут толковые люди, вроде Васильича, и миллионов иных, доживших и не доживших до победной весны. До той весны, и до других времен года, что нужны для Победы. Климат у нас такой, изменчивый, но в целом здоровый.