Unknown - Перерыв на жизнь (СЛР, 18+) :: Дамский Клуб LADY

Чувствует. Своим звериным чутьем чувствует. Он мог бы стать успешным психологом, с его-то интуицией и способностью

систематизировать знания. Но психология ему всегда нужна была не для того, чтобы людям помогать. Наоборот. Разрушать.

И Раду Дружинину он по-особенному чувствует. Наверное, потому что испытывает огромный к ней интерес. А еще потому,

что есть у них свое далекое прошлое. Потому что в той жизни он знал ее, а она знала его.

Гергердт с трудом убирает руки. Отрывается, с четким осознанием, что, если сейчас не прекратит трогать ее, кофе они не

попьют. А им нужна эта пауза. Ей нужна. Она должна согласиться на все сама, потому что потом у нее уже не будет выбора.

Гера накидывает шарфик себе на шею. Достает тарелки под пирожные. Наливает кофе и садится за стол. Рада со вздохом

занимает стул напротив. Ей неловко, словно он уже раздел ее догола. Она с тоской смотрит на свой шарфик, который на

широких мужских плечах смотрится несчастно и осиротело. И взгляд Гергердта говорит: попробуй забери. В нем усмешка,

ожидание и что-то еще, пока нечитаемое.

— Не, — говорит Рада, пару раз торопливо приложившись к своей чашке, — чего-то не хватает. Есть у тебя что-нибудь

существенное? — Не дожидаясь ответа, она соскакивает со стула и заглядывает в холодильник. — Есть хочу.

Она правда чувствует себя зверски голодной, ни капли не лукавит.

— Да-да, — кивает Гера, — не стесняйся, можешь похозяйничать.

Рада и не стесняется. Усердно роется на полках двустворчатого холодильника.

— Холодец! Мамочки, Гера откуда у тебя холодец? Домашний же… — Она открывает стеклянный контейнер.

— Оттуда. От Петровны.

— Та-а-к, сейчас мы попробуем, что тут тебе Петровна тут наварила. Петровна, кстати, это кто?

— Домработница моя.

— Гера, а лобстеры где? Где лобстеры? А мраморная говядина?

— Ты так не шути. Какие лобстеры? Петровна подумает, что это я тараканов в холодильнике развел и все повыкидывает.

Она мне сыр с плесенью регулярно выбрасывает. Ты чё, говорит, касатик, ничего не жрешь, все у тебя пропадает. А

мраморную говядину ей вообще нельзя показывать, она из нее фарш сделает и котлет нажарит. Или пельменей налепит.

— Что правда? — Радка хохочет. — Мамочки, где ты откопал этот экземпляр? Нет, нельзя так смеяться.

— Правда. Дура старая что с нее взять.

Радка снова заливается радостным смехом. С ним она заметно сбрасывает напряжение. Глубже вздыхает, свободнее. Рука

перестает тянуться к шее, чтобы прикрыть ее.

— Кстати, про сыр с плесенью, — говорит, успокоившись, но с яркой улыбкой на лице. — Сейчас я сырка тоже постругаю.

Видать, не углядела его Петровна. Люблю такой. Синюю плесень особо уважаю. А горчица есть? И нож мне дай. Где у тебя

нож?

— Есть. Там в дверце где-то горчица. — Гера поднимается, достает из ящика нож, разделочную доску и пару тарелок. —

Может тебе и водки налить? А то кто ж холодец без водки ест?

— Ага, вдруг подавлюсь, а запить нечем.

Гера усаживается на место и наблюдает, как на столе одна за одной появляются тарелки с закусками. Все красиво,

аккуратно. А главное, быстро. Будто Радка в жизни только и делала, что столы сервировала.

— Ну, вот, — вздыхает она, возвращаясь на свое место. Оглядывает стол и хмурится: — Давай свою водку. Это же не еда, а

закуска.

— Точно? — переспрашивает Гера с ухмылкой.

— Точно. Мне надо выпить. Я же не каждый день мужиков меняю.

— А-а, так вот в чем дело, а я думал ты ко мне холодца поесть приехала.

Гера выставляет на стол бутылку водку и две рюмки.

— А я не сказала, зачем приехала? Надо же, забыла. Я буду с тобой пять месяцев. Начиная с сегодняшнего дня, — кивает

она и отпивает половину рюмки. — Только вымойся, Гера. Перед тем как мы ляжем в постель. Мне не нравится запах твоей

туалетной воды. Она отвратительная. Выброси ее в мусорное ведро. Прими душ, Гера, отмойся от своих шлюх, ты же целых

пять месяцев будешь спать с хорошей девочкой.

Гергердт смеется и опустошает свою рюмку.

— Еще что сделать?

— Ешь, Гера. Закусывай холодцом. Целоваться мы все равно не будем. Я тоже не люблю этого. Еще не встречала в жизни

ни одного мужика, который умел бы нормально целоваться.

— А что хороший и чуткий любовник Антошка не вытягивает?

— Не-а, — Дружинина смеется и закусывает губу. — Антошка тоже все мимо.

— Как скажешь, Радка-мармеладка, можно и без поцелуев. Как скажешь. Как хочешь.

— Гера, ты чё не в тренде? Кто так шарф носит? — Рада тянется вперед, обматывает лиловую ткань вокруг его крепкой

шеи. Веселится. Ее глаза блестят, светятся глубинным светом. Губы поджаты, тщательно сдерживают улыбку. — Мы совсем

не знаем друг друга… что нам нравится.

— Узнаем, — беспечно отзывается Гергердт и сжимает ее запястья.

У него такие горячие ладони. Это тепло струится по ее коже, вверх по рукам, до самых плеч. Ей совсем не привычны такие

прикосновения, а надо привыкать.

— Я могу точно сказать, что мне не нравится. Наверное, лучше с этого начать.

— Давай начнем с этого, а то нам в постели спорить некогда будет.

Гера отпускает ее руки и наполняет свою рюмку водкой. Рада кивает, подвигает к себе свою полупустую. Там водки на один

глоток, но ей хватит. Она не привыкла к таким крепким напиткам.

—У нас с тобой точно не будет анального секса, даже не мечтай. Я никогда не буду делать тебе минет, стоя на коленях. И

сзади мне тоже не очень нравится. Вот такие у меня пунктики, — рассказывает она обыденным тоном.

Забавно. Рада сидит перед ним в майке и джинсах. И в этой майке она чувствует себя неуютно. Ее выдают случайные жесты.

И меж тем она спокойно рассуждает о сексе. Оральном и анальном. Забавно.

— Ладно. Может не сдохну я за пять месяцев без анального секса, — ухмыляется. — А не на коленях?..

Дружинина облизывает губы и мягко улыбается.

— Если будешь хорошо себя вести.

Гера запрокидывает голову и хохочет. Так с ним еще никто не договаривался.

— О, я буду хорошим мальчиком!

Его резкой смех будто взрывается в воздухе. И у нее внутри, у Рады, от него что-то взрывается, ломается, рушится. По

венам течет долгожданное тепло, и ладони становятся приятно горячими. Она уже готова лечь в постель.

Ей все это время было трудно принять, что тот Гера – это этот Гера. Что мальчик Артём Гергердт снова зачем-то появился

в ее жизни. Все казалось, что привиделось все, их встреча, так не бывает в жизни. Но так бывает. Мальчик из прошлого и

этот мужчина – один и тот же человек. Ее Гера снова с ней. Он другой. Опасный, неулыбчивый, наглый, прямолинейный до

жестокости, но все равно — это ее Гера. Он вернулся, и он ей нравится. Она не просто смогла бы с им переспать, она очень