Л.И.Шинкарев - Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл

Смотрю на руки Ленарта, вытянутые на столе. Крупные, с набухшими

венами, руки обувщика с фабрики Томаша Бати. Молодым он работал на

этой фабрике. Коммунистический режим вычеркивал имя Бати из народной

памяти, выбрасывал из учебников, выдирал из исторических книг, но чехи,

даже люди во власти, преклонялись перед обруганным «капиталистом», од-

ним из самых успешных предпринимателей ХХ столетия. Не афишируя при-

вязанности, старались следовать ему в организации производства, само-

управления, сбыта продукции. Батя начинал с обувной мастерской с 80 рабо-

чими, а оставил промышленную империю с 70 тысячами рабочих мест. На

предприятиях, помимо обуви, производили технологическое оборудование,

искусственное волокно, спортивные самолеты, были филиалы во многих

странах. Для чехов он их Тейлор, их Форд, их Эмерсон. Как слышал Ленарт, в

начале 1930-х годов Сталин присылал в Злин группу советских инженеров

учиться организации труда на фабриках Бати.

Но что мог подсказать опыт прошлого в августовские дни, когда совет-

ские военные вывезли из страны Дубчека и Черника, а одиннадцать их со-

ратников, руководителей страны, и Ленарт в их числе, находились в совет-

ском посольстве, не зная, как выбираться из ситуации. Червоненко звонил в

Москву, предлагал формировать новое правительство, легализовать ввод

войск, а дальше все образуется. И участники разговора не заметили, как уже

стали примерять на себя, друг на друга высшие посты.

Я спрашиваю о «рабоче-крестьянском правительстве».

«Возглавить новую власть меня уговаривал Штефан Садовский, первый

секретарь братиславского горкома партии. Другие предлагали Индру. Не

знаю, почему не подумали заранее, но на моей памяти разговоры о времен-

ном правительстве возникли в первые два дня после вступления войск. Ни-

кому не хотелось в этом участвовать под дулами орудий. Это было равно-

сильно, как если бы себе сделать харакири, еще больше усложнить ситуацию.

Мы желали другого: законная власть должна войти в контакт с оппонентами

и вместе искать решения. Ни к чему было следовать опыту Венгрии с ее “ра-

боче-крестьянским правительством”. В отличие от Венгрии у нас не было

гражданской войны, оправдывающей временную власть».

В первый день прихода войск бронетранспортер привез Биляка, Индру,

Кольдера и Ленарта из советского посольства в Пражский Град к Людвику

Свободе. Спорили о переходном правительстве, но договориться не смогли.

Пришла идея попытаться уговорить Свободу возглавить новую испол-

нительную власть. Поздно вечером посол и его собеседники снова едут в

Град.

Приглашенные на встречу к президенту действующие министры

(Штроугал, Махачова, Гамоуз и другие) откажутся входить в любое прави-

тельство без Черника. Посол будет настойчив, но убедить никого не сумеет.

Людвик Свобода тоже не захочет позорить седину: «Если бы я на это пошел,

народ выгнал бы меня из Пражского Града как паршивую собаку!»

И те, кто приходил к президенту, и сам президент одинаково понимали,

как опасна может быть в этот период в обществе концентрация растерянно-

сти, раздраженности, недоверия функционеров друг к другу. И хотя в кори-

дорах власти прохаживались люди, для которых важнее всего было сохра-

нить в критический момент свой статус и при этом не потерять лицо, боль-

шинство сотрудников властных структур держались друг друга, держались

спокойно, достойно, сплоченно – это и были индикаторы психического со-

стояния общества.

В годы «нормализации» Ленарт почти двадцать лет еще будет у власти,

возглавит Коммунистическую партию Словакии (1970–1988), но к тому вре-

мени, когда мы с Горжени придем к нему, он три года будет не у дел. Проку-

ратура обвинит Йозефа Ленарта вместе с Милошем Якешем в легализации

интервенции и участии в переговорах «о формировании так называемого

рабоче-крестьянского правительства». Уже мало кто помнил, о чем речь, но

каждому времени нужны на заклание свои овцы. К огорчению новых хозяев

жизни, жаждавших самоутвердиться, в том числе через шумный процесс, суд

вынужден будет оправдать обоих «за недостатком доказательств». Но след-

ствие окончательно подорвет его здоровье. В кругу семьи угасающий Ленарт

тихо отметит восьмидесятилетие, а вечером 11 февраля 2004 года его душа

предстанет перед высшим Судом.

На случай, если не сработают первые два варианта и Дубчек будет

упорствовать, не примет московские решения, как третью возможность для

Чехословакии готовили оккупационный статус, подобно тому, как это было в

Германии в 1945 году. За юридическое оформление статуса взялась было

группа, созданная в Москве 23 августа 1968 года: заместитель министра ино-

странных дел СССР В.С.Семенов (за его плечами был германский опыт),

В.М.Фалин, В.В.Загладин, О.Н.Хлестов, А.Е.Бовин. По воспоминаниям Бовина,

«собирались у Семенова, смотрели, как это было у немцев, вызвали стено-

графисток, пару дней работали, не больше, но дальше философских разгово-

ров дело не пошло» 9.

Местом создания нового правительства должно было стать советское

посольство в Праге, но что в те дни там происходило, запомнил А.Н.Яковлев,

заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, прилетевший из

Москвы:

«Удар по мозгам я получил, добравшись до посольства. Вокруг полный

беспорядок, непонятно, кто что делает, к кому ни обратись, никто ничего не

знает. Нас разместили на третьем этаже, всюду ютились чехи, много чехов.

Во всех кабинетах койки. Начальник генерального штаба был с дочкой. Чеш-

ские генералы в форме.

У советника-посланника Удальцова жили Павловский и Швестка.

Нашедшие там приют “здоровые силы” производили жалкое впечатление.

Бегали в коридор, там телефон стоял, потные, пьяные, куда-то звонили. Не

все, конечно. Биляк вел себя достаточно мужественно. Он отправил семью на

Украину, в посольстве не ночевал, уходил домой. Ленарта я ни разу не видел

пьяным, мы как-то стояли в коридоре, часа три разговаривали, было впечат-

ление, что происходящее в городе его никак не касалось. Он размышлял о

том, как дальше двигаться стране. Все жили слухами, которые приходили с

улиц и площадей. Я говорю Швестке, главному редактору “Руде право” – да-

вай, выпускай газету. “Не могу идти в редакцию, меня там убьют!” Елки-

палки, думаю, ты больше пяти лет возглавлял коллектив и теперь боишься

показаться ему на глаза? Ну, ребята, вы доруководились!

В посольство приходили какие-то рабочие, предлагали устроить в Пра-

ге демонстрацию, но им советовали воздержаться, боялись кровопролития.