Роберт Грин - 48 законов власти

Ближе к вечеру Балча и его солдаты выступили в обратный путь под приветственные крики и ружейный салют. Оглядываясь через плечо на столицу, Балча строил планы, представляя, как через считаные недели его собственные солдаты с триумфом прошествуют по столице, как Селассие будет схвачен и заточен в тюрьму или казнен. Однако, подъехав к лагерю, Балча понял, что произошло нечто ужасное. Там, где еще утром, насколько мог видеть глаз, простирались разноцветные шатры, теперь курились лишь дымки от погашенных костров. Что за дьявольское наваждение?

Свидетель рассказал, что произошло. Во время праздни­ка во дворце большое войско под командованием соратника Селассие подкралось к армии Балча по боковой дороге, которую он не заметил. Войско, однако, не собиралось начинать бой: зная, что, услышав шум сражения, Балча со своими телохранителями кинется на помощь, Селассие вооружил свое войско корзинками с золотом и деньгами. Окружив воинов Балча, они стали выкупать у них оружие. Тем, кто отказывался, угрожали смертью. За считаные часы целая армия Балча была разоружена, и солдаты разбежались кто куда.

Поняв, в какой он опасности, Балча решил уходить на юг со своими 600 солдатами, чтобы там перегруппироваться, но то же войско, что разоружило его армию, встало на его пути. Другим выходом был марш на столицу, но там ожидал Селассие с большой армией, готовой к обороне. Как шахматный игрок, Селассие просчитывал все шаги Балча и первым поставил ему мат. Впервые в жизни Балча был окружен. Он окончил свои дни в монастыре, каясь в грехе гордыни и самоуверенности.

За долгий период царствования Селассие никто не смог понять его до конца. Эфиопам нравится в лидерах сила, даже свирепость, но Селассие, с его обликом мягкого, миролюбивого человека, пробыл на троне дольше любого из них. Никогда не выходивший из себя, не допускавший вспышек гнева, он завлекал свои жертвы сладкими улыбками, убаюкивал их с помощью своего обаяния, угождал им, прежде чем напасть. В случае с Балча Селассие сыграл на воинственности вождя и его подозрениях, что прием окажется западней, — западня действительно была, да только совсем не там, где ее можно было ожидать. То, как Селассие рассеял страхи Балча — позволив ему взять с собой во дворец охрану, оказав ему почести, дав ему почувствовать, что его позиции сильны, — явилось густой пеленой дыма, за которой не были видны его истинные действия в трех милях от столицы.

Помните: подозрительных и воинственных часто проще всего обмануть. Постарайтесь завоевать их доверие в одном, и у вас уже есть дымовая завеса, которая заслонит им глаза в другом, поможет вам подкрасться и нанести сокрушительный удар. Сделайте благородный или дружеский жест или дайте соперникам убедиться в их собственном превосходстве — это прекрасные средства для осуществления диверсии.

Правильно расположенная дымовая завеса — мощное оружие. Им и воспользовался Хайле Селассие, чтобы наголову разбить врага без единого выстрела.­

Бойтесь недооценивать власть Тафари. Он крадется, как мышь, но челюсти у него, как у льва.

Последние слова Балча из Сидамо перед уходом в монастырь

Если вы полагаете, что обманщики — это яркая публика, люди, которые сыплют на каждом шагу ложью, фокусами и выдумками, вы заблуждаетесь. Самые лучшие из них обладают располагающим к доверию обликом и не привлекают внимания. Им известно, что экстравагантные слова и поступки немедленно возбудят подозрения. Вместо этого они придают своим замыслам вид чего-то привычного, банального и безвредного.

В случае с Желтым Малышом Вейлом и Сэмом Джизилом привычным делом был бизнес. В эфиопском случае это было вводящее в заблуждение раболепие Селассие — именно такого поведения ожидал Балча от военачальника, уступающего ему в силе.

Как только вы усыпите внимание ваших жертв тем, чего они ожидали, они потеряют способность замечать обман прямо у себя за спиной. Это объясняется простой истиной: люди могут сосредоточиться только на чем-то одном в один отрезок времени. Для них слишком сложно представить себе, что симпатичный и безвредный человек может в то же время что-то замышлять. Чем серее и ординарнее дым вашей завесы, тем легче скрыть ваши намерения. Используя технику ложных следов и ловушек, что обсуждалось в части 1, вы активно вводите людей в заблуждение; дымовая завеса помогает усыпить простака и заманить его в сети. Это гипнотизирует и именно поэтому лучше всего помогает скрыть ваши намерения.

Наиболее простая форма дымовой завесы — выражение лица. Спрятавшись за располага­ющей, не очень выразительной внешностью, можно планировать любое злодейство, никто и не догадается. Этим оружием пользовались многие могущественные исторические деятели. Так, известно, что у Франклина Д. Рузвельта было совершенно непроницаемое лицо. Барон Джеймс Ротшильд всю жизнь пользовался этим приемом, пряча истинные мысли за широкими радушными улыбками или неопределенными взглядами. Стендаль писал о Талейране: «Никогда не было на свете лица, по которому труднее было бы читать». Генри Киссинджер доводил до слез своих оппонентов за столом переговоров монотонным голосом, невыразительным видом, бесконечным перечислением деталей, затем он вдруг ошарашивал их, предъявляя список смелых требований. Застигнутые врасплох, они легко позволяли себя уговорить. Вот как это объясняется в одном учебнике игры в покер: «Разыгрывая свою сдачу, хороший игрок редко актерствует. Вместо этого он выбирает невыразительную манеру поведения, так что по нему ничего нельзя прочитать; это путает и держит в напряжении партнеров, требует от них большей концентрации».

Концепция дымовой завесы может быть применена на разных уровнях, но во всех случаях речь идет о психологических принципах отвлечения внимания и задания ложного направления. Одна из наиболее эффективных разновидно­стей дымовой завесы — благородный поступок. Людям хочется верить в искренность благородных поступков, потому что верить в это им приятно. Редко они осознают, как обманчивы могут быть поступки.

Торговец произведениями искусства Джозеф Дювин столкнулся однажды с ужасной проблемой. У клиен­тов-миллионеров, которые так охотно платили Дювину за его картины, почти не осталось места на стенах, а при том, что налоги на наследство возросли, похоже было, что покупать вот-вот перестанут. Решением стала галерея искусства в Вашингтоне, которую Дювин помог создать в 1937 году, уговорив Эндрю Меллона подарить музею свою коллекцию. Национальная галерея стала для Дювина прекрасным прикрытием. Одним махом его клиенты избегали налогов, освобождали место на стенах для новых приобретений и уменьшали количество картин на рынке, поддерживая этим уровень цен. В то же время дарители получали репутацию людей, занимающихся благотворительностью.