Ольга Горовая - Дурман

Но, так или иначе, это все незримо присутствовало. Висело между ними, словно привкус того самого сигаретного дыма, тревожа и теребя душу. И его непонятные отъезды, без объяснений, и «дела» случались все чаще.

А лето, тем временем, стремительно неслось мимо, съедая дни жарой и повседневными заботами. И Таня уже с ностальгией вспоминала отпуск и море, не раз замечая у себя мысли, что можно было бы у Витали и еще раз «отдых» попросить. Он не то, что не отказал бы, а только обрадовался бы возможности пореже пускать ее на работу, это однозначно. Неоднократно напоминал ей, что причин работать у Тани нет, денег им с головой хватает. И как бы не смущал его ничего, судя по всему, и никаких вопросов по будущему не имелось и потому, что положение какое-то неопределенное и подвешенное…

Не для него, как оказалось. Любимый уже все для себя решил, как вдруг узнала Таня. И его не беспокоило их уклонение от некоторых тем.

Виталий сделал ей предложение. Хотя, наверное, неправильно было говорить об этом так. Приехал как-то за ней в клинику, когда август только начался. Крепко поцеловал, обняв так, словно на себя собирался переложить все заботы ее рабочего дня. Помог сесть в машину. А потом заметил:

- Годовщина у нас скоро, Танюш. Пора расписываться, я считаю. Сколько можно телепаться, как непонятно кто? - прикурив, поставил ее перед фактом Виталя. - Да и ребенок наш… не хочу, чтобы в непонятном статусе рос, - добавил он, серьезно посмотрев на нее.

Она немного растерялась.

И правда, годовщина. Еще неделя, и будет ровно год, как познакомились в поезде вагона… А сколько всего между ними уже произошло! На лет пять ее жизни «до Витали» событий хватило бы. Всяких, конечно: и хороших, и плохих. Но так же и бывает. Невозможно, чтобы только «сладко».

И все же… Неожиданно вышло. Не думала, что его беспокоит сам статус. И их, и, пока еще, вероятного только ребенка. Не задумывалась о такой постановке вопроса, пытаясь отстоять свое право на трудовую деятельность и потерявшись немного в череде приемов у врачей. Вместе, и вместе. Страшно было ворошить тему отношений, учитывая «запретные» темы между ними. Но, кажется, понимала, почему для него это было так важно: наверняка, сказался личный детский опыт Казака. Да и потом, в общем-то, Виталя всегда действовал решительно и с размахом, не зависая на промежуточных этапах. Его послушать, так они и так, похоже, «тормозят не по-детски» со свадьбой. Кстати, об этом…

- Ты мне предложение делаешь? - все-таки, решила уточнить Таня.

Он повернулся и посмотрел на нее, заломил бровь и вытащил сигарету.

- Нет, Танюш, предложение я тебе дома сделаю, краси-и-во, - протянул он с улыбкой и предложил ей сигарету.

Таня покачала головой, отказываясь. Казак пожал плечами и прикурил.

- А сейчас я тебе сообщаю о наших планах, чтобы ты до дома свыклась и я не слышал чепухи по типу: «рано, я не готова и мне надо подумать», - он выдохнул дым и тронул машину с места. - У тебя есть полчаса. Думай и проникайся этой мыслью, - Казак махнул в ее сторону указывающим жестом рукой с сигаретой, словно велел тут же все уяснить.

Таня сглотнула. И все-таки забрала у него тлеющую сигарету. Такие новости не так легко переварить за полчаса, все же.

- Думаю, - кивнула она, и затянулась.

Виталя ухмыльнулся, похоже, поняв ее растерянность. Притормозил на светофоре, наклонился и на секунду прижался к ее губам. Видимо, чтобы не особо «думала», а сразу «свыкалась».

ГЛАВА 23

По дороге они больше не говорили на эту тему. И сигарету Таня все-таки докурила.

Ну, а дома ее ждало то самое «краси-и-во», про которое говорил Виталя. Не обманул, не поспоришь.

В этот раз, из-за теплой погоды, наверное, он решил «освоить» двор: всю площадку перед беседкой занимали букеты из лилий. Их было так много, что сладкий, дурманящий аромат висел в воздухе, заставив Таню улыбнуться и глубже вдохнуть, едва она вышла из машины. Да уж, в доме такого не организуешь, задохнешься просто. А здесь, в самый раз. И правда, красиво - море белых цветов и зеленые стебли, листья кое-где между ними. Осталась только узкая дорожка, ведущая в саму беседку. А там накрыт стол на двоих. Тоже «красиво»: с высокими бокалами для шампанского, сервированный, словно в ресторане, даже со свечами. Да и сами блюда, точно доставленные из ресторана, причем, совсем недавно, еще горячие, судя по всему, стояли тут же. Имелось и ведерко со льдом, в котором охлаждалось шампанское. В марке у Тани даже сомнения не возникло. Случай, как говорил Виталий, планировался, однозначно, «особый». И организация этого всего, определенно, потребовала времени.

- Ух ты! - Таня замерла у машины, рассматривая двор.

- Голодная?

Виталя обошел машину и обнял Таню со спины. Опустил подбородок ей на плечо. Она обернулась, пытаясь поймать его взгляд. Но даже встретившись глазами, не особо разобралась в мыслях любимого. А у нее самой за дорогу накопились к нему вопросы. И Таня сомневалась, что Виталя не может о них не подозревать.

- Голодная, - согласилась она, накрыв его ладони своими на талии.

- Тогда - пошли, чего застыла? - усмехнулся Казак и потянул ее к проходу между цветами. - От официанта я отказался, решил, что мы и сами управимся, - заметил он, пока Таня медленно шла рядом с ним между цветов, касаясь упругих лепестков пальцами. - Нравится? - не спросил даже, а как-то потребовал ответа.

Она с улыбкой кивнула.

- Очень.

Заметил ее молчаливое настроение? Нервничать стал?

В последнем Таня сомневалась. Но некоторое беспокойство во взгляде Виталия уловила. Ситуация, в принципе, стала какой-то… непростой. Не напряженной, нет. Но оба ощутили, что пришел момент, когда вряд ли удастся продолжать «ходить вокруг, да около». Надо будет вскрыть все, что до этого отодвигали. А насколько они к этому готовы? Таня не представляла. И ей стало страшно. Понятия не имела, что Виталя думает по этому поводу, но она дае летнего жара сейчас не ощущала. Мерзнуть начала от этого страха.

А Казак внимательно следил за каждым ее движением и жестом, прищурившись. Руку поймал, заметил, что пальцы ледяные, растирать начал. И, все же, промолчал, помогая ей сесть в плетеное кресло. Между ними сейчас, вообще, какая-то тишина повисла, и нарушить ее никто даже не порывался.

Казак сразу шампанским занялся, наполнив их бокалы. Отставил бутылку назад, в ведерко со льдом. Но, вместо того, чтобы сесть напротив, где было сервировано, переставил свое кресло почти впритык к ее. Взял Танин бокал, протянул ей, свой поднял. Почти вынудил «чокнуться» и сделать глоток. Хотя, Таня не сопротивлялась, в общем-то. Скорее, медленно «плыла» по течению, наблюдая за ситуацией, и собираясь с силами. И он это заметил, она не сомневалась. Но, следуя своему пониманию жизненной ситуации, шел вперед напролом.