Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

А еще посол сделал широкий жест - от всей своей посольской души: разрешил обменять на форинты столько рублей, сколько кому захочется!

Что это значило - надо понимать. В те времена каждый выезжающий из страны имел право взять для обмена на валюту некую минимальную сумму рублей, для всех одинаковую. Но нелегально многие провозили суммы гораздо большие. Как их поменять на местную валюту, чтобы без последствий? Целая проблема. Теперь посол избавлял нас от нее, он здесь хозяин.

Крупную сумму пропер через границу только Иван Переверзев. Он и поменял ее там же в посольстве на кучу форинтов. Гостев предусмотрительно обменял чуть-чуть, а у Тихонова с женой и без всякого обмена было достаточно. Не было проблемы и у меня: предстояло получить именно в форинтах вполне приличную сумму за постановку в театре Бартока нашей с Левой Новогрудским пьесы. Я их потом получил и потратил на лайковое пальто для Алены. Возвращался без перевеса.

У Тихонова покупками занималась жена Тамара. Игорь Гостев, оснащенный многолетним хозяйственным опытом директора картины, со своими накоплениями расправился быстро. А вот Иван Переверзев, сосредоточив при себе после встречи с послом внушительную и теперь законную сумму, ее почему-то не тратил. В паузах между визитами и выступлениями он торговые точки не посещал, а любовался окрест - в Венгрии есть на что посмотреть. Я с тревогой наблюдал за его безответственным поведением, иногда напоминал, что тратить-то надо, скоро уезжать, он отмахивался: успеется!

А наш гастрольный марафон начался без промедления: выход на сцену перед или после показа "Фронта", пресс-конференции, зрительские вопросы, наши ответы, затем - в машины и - на следующий объект. Другой кинотеатр или клуб, воинская часть или завод, снова выход на сцену, ответы на вопросы - о себе, о творчестве и - скорее в машину. И так - успевай поворачиваться.

Больше остальных, как вы понимаете, доставалось Тихонову. Он водрузил на себя большие темные очки в целях уменьшить свою узнаваемость. Напрасно: так он вообще смотрелся стопроцентным шпионом. О чем я ему и сказал. И не ошибся. Уже на следующий день вышла газета с полосной фотографией Тихонова, шагающего по улице в черных очках, под крупным заголовком: "Штирлиц в Будапеште". Я сохранил эту газету.

В одну из пауз зашли в универмаг, крупный, рядом с нашим "Интерконтиненталем". Заглянули на минутку. Но стоило Славе остановиться что-то рассмотреть в витрине на первом этаже, как на всех остальных шести или восьми этажах прекратилась работа. Включилось внутреннее радио, и взволнованный девичий голос оповестил, что в универмаге находится советский артист Тихонов, который на самом деле разведчик Штирлиц. Радио говорило по-венгерски, но было понятно, о чем речь, потому что Штирлиц на всех языках звучит как Штирлиц.

Экстренное сообщение имело своим следствием то, что все молодые и не очень молодые продавщицы этого грандиозного торгового заведения побросали прилавки на всех этажах и устремились к Тихонову за автографом. "Автограмму! Автограмму!" - щебетали они, протягивая ему фирменные книжечки для чеков.

Да, извините, чуть не забыл полнее сказать про жену Тихонова, которая, как было сказано, сопровождала его в той поездке.

Жена Тихонова оказалось сравнительно молодой женщиной, худенькой, решительной и, на мой взгляд, несколько лишенной того загадочного качества, которое принято называть женственностью. С ее личика не уходило выражение неизбывной хозяйственной озабоченности и сосредоточенности на чем-то своем, незамысловатом...

Говорили, что до главной жизненной удачи - выйти за Тихонова она где-то работала переводчицей. В Будапеште это никак не проявлялось, скорее, мы видели перед собой самодеятельного, но уверенного в себе менеджера. Наши две венгерские переводчицы, смущаясь, делились увиденным: жена Тихонова подряд заходит в бутики на Ваци, все перевернет, всех загонит в пот и уйдет ни с чем...

Но роль разборчивой купчихи была не главной. Главным было то, что она, не утомляясь, без пауз играла роль "жены звезды". Как это ей представлялось. Играла капризно и несколько склочно.

После встречи с послом подступила ко мне в отеле:

- Вы не защищаете Славу!

- Не понял...

- Посол же нарисовал целую вторую программу! Вы должны были сказать, что для Тихонова это будет тяжело!

- Послушайте, Тамара: мы приехали не посла воспитывать. Если Слава не может, будем выступать без него.

Через полчаса Тихонов сбегал с лестницы в полном параде, готовый ехать, куда потребуется.

Еще она доставала меня своей любовью к публичности. Сколько бы нас, делегацию, ни выводили на сцену, Тамара выходила тоже. Хотя ее никто не звал. В официальный состав делегации она не входила - венгры это знали. Сопровождает мужа? Так и садись в зале, хоть в первом ряду.... Но ей хотелось на сцену!

Может, я к ней слишком субъективен? - подумалось в какой-то момент. - Надо проверить на делегации...

Зашел в номер к Переверзеву, там же оказался Гостев. Иван Федорович разгуливал в трусах, и можно было подивиться атлетической стройности актера в его 61 год..

- Да где он вообще такую нашел, если честно?! - проартикулировал в ответ на мои соображения наш нереализованный советский Джеймс Бонд, но зато состоявшийся у М.Ромма адмирал Ушаков, актер, известный еще и тем, что на каком-то официальном приеме по пьяни послал на три буквы лично Хрущева. -Вот у меня были жены - все красавицы! Сейчас тоже, кстати...

Переверзев не преувеличивал. И Надежда Чередниченко, и Алла Ларионова были в этом смысле легендами. Никогда не видел Ольгу Соловьеву, от которой у Переверзева был семилетний тогда Федор, но не сомневаюсь, что он и в третий раз не промахнул.

...Интересно, как переживал Иван Переверзев воочию наблюдаемую им славу Славы Тихонова?.. Не ревновал ли?.. Ведь в сороковые-пятидесятые, то есть каких-нибудь двадцать лет назад, ему точно так же не давали прохода на улицах, выворачивали шеи, чтобы разглядеть получше. Они оказались абсолютно равными по пережитому накалу популярности в пору своих пиковых жизненных расцветов. Только пики их оказались далеко разнесенными по времени. Далеко, конечно, но все-таки не настолько, чтобы не оказаться в зоне одновременного существования. Вот они оказались в тесной группе-делегации, живут в одном отеле, выступают перед одними и теми же аудиториями, слышат речи друг друга. Что думают друг о друге? Или ничего не думают? Один, пребывая в спокойном равнодушии нынешнего своего более молодого возраста, другой в успокаивающем забытьи возраста старшего?..

Sic transit Gloria mundi, "так проходит мирская слава", - глядя на них, думал я на древний манер.

Перед правительственным показом "Фронта без флангов", то есть перед самой торжественной премьерой в Неделе советского кино, когда мы с министром кинематографии должны были обменяться речами-приветствиями, пришлось предпринять особые усилия, чтобы не пустить Тамару на сцену. Попросил венгров сделать все возможное, чтобы увести ее перед началом торжеств в правительственную ложу: чтобы мы - на сцену, а она - туда. Им это удалось. Нас с Тамарой разделил целый зрительный зал. Но зато она сидела, - и все это видели, а я с особым удовольствием, - среди членов правительства народной Венгрии.