Даль Орлов - Репортаж из бездны

Трибуны бассейна для плавания заполнены публикой. Пестро одетой, разноязыкой, взбудораженной. Через несколько минут начнут состязание молодые парни, чтобы выявить сильнейшего в мире по подводному плаванию.

Лучшие из лучших, числом восемь, подошли к стартовым тумбочкам. Афсал, смуглокожий, высокий, еще раз проверил крепление ласт на щиколотках, бросил взгляд на водную дорожку, сделал несколько сильных круговых движений руками.

«На старт!» — прозвучала команда. Спортсмены погрузились в воду, ухватились руками за скобы в стене бассейна. «Внимание!» Грохнул выстрел стартёра.

Спортсмены, упруго изгибаясь, стремительно заскользили в глубине бассейна. Зрители поднялись с мест, кричат, размахивают пестрыми флагами. Этого не слышат и не видят пловцы. Они охвачены безмолвием, они не дышат, на несколько десятков секунд они превратились в рыб с мощными плавниками — ластами. Мы видим их и сквозь окна в дне бассейна, огромных человекоподобных рыб в толще гигантского аквариума…

Сначала пловцы идут вровень, потом медленно, по упрямо вперед выдвигается тело Афсала. Каждое свое движение в воде он совершает чуточку быстрее, чем соперники, чуточку экономнее и элегантнее…

Афсал первым касается стенки бассейна на финише. Он победил! Чемпион мира в подводном плавании — легендарный Афсал Деман!

Еще не обсохший, в капельках воды, он стоит на верхней ступеньке пьедестала почета и тяжело дышит. Его бедра задрапированы куском белой материи — дхоти [1] Дхоти — традиционный мужской наряд жителей юга и юго-востока Азии. . Рядом те, кто заняли второе и третье места. Один в плавках, другой в махровом халате. Европейцы.

Лицо Афсала неподвижно, непроницаемо. Кажется, восторженный рев трибун не имеет к нему никакого отношения. Он наклоняется, и судья надевает ему на шею шелковую ленту с золотой медалью. Гремит оркестр.

Над облаками летит самолет. Впечатление такое, что он висит неподвижно.

В кресле откинулся Афсал. Одна из пассажирок, сидящая неподалеку, разглядывает яркую обложку журнала. На ней фотография мускулистого красавца, выходящего из морской пены. Она переводит взгляд с обложки на живого Афсала — узнает. В скромном, недорогом костюме он выглядит гораздо менее эффектно. Веки устало прикрыты, лицо ничего не выражает.

Над большим южным городом лежала ночь. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но уже предугадывалось в медленно теплеющем небосклоне. Пустынны были улицы, слепы окна домов. Спал человек на скамейке, прикрывшись ветошью, стоптанные сандалии стояли на земле. Спал велорикша в коляске, которую он с рассветом будет таскать за собой, нажимая на педали. Тощая собака лежала на боку, вытянув худые лапы, рядом вяло шумело море…

…Стрелки на башне в центре города показали ровно пять утра.

В студии телевидения маленький скуластый человек в военном мундире, с ежиком седых волос над выпуклым смуглым лбом, посмотрел на ручные часы: ровно пять. Недвижным взглядом уставясь в глазок камеры, он заговорил. Нервно, напористо.

— Мы взяли власть, — говорил генерал Лим, — во имя стабильности и благоразумия. Ассоциация Левых Сил привела страну на грань катастрофы. Военная власть, твердый порядок — вот, что нам нужно. Так не оскорбляйте себя! Вы спали, проснитесь!.. Да снизойдет благодать на страждущих, бедность преходяща, достояние — достойно!.. Отныне и навсегда…

…Штурмовые армейские отряды врываются в помещение центрального телеграфа. Девушки в наушниках испуганно вскакивают со своих мест, их оттаскивают в сторону, у пультов садятся люди в военном…

…Надпись над порталом высокого здания из стекла и бетона: «Банк». В прозрачную широкую дверь стучат прикладами автоматов. За дверью — испуганное лицо заспанного охранника…

— Я обращаюсь к вам, люди страны! Над нами один голубой свод — его не сегодня сотворили боги… Я знаю: авторитет президента Хаят Мамуда велик. И религиозный, и политический. Благодаря ему — мы теперь не колония. Но и республиканское правление не для нас! Нет! Зачем изменять богам нашим?

…В предрассветной мгле прорисовываются серебристые тела больших самолетов. Люди с автоматами бегут врассыпную по летному полю, останавливаются у трапов. Маленькие тупорылые джипы тянут за собой зенитные пушки с поднятыми к небу длинными тонкими стволами. Пушки, одна за другой, двумя цепочками выстраиваются вдоль посадочной полосы. Зловеще подмигивают небу красные огни… В глубину просторного помещения аэропорта, заполненного людьми, вонзается жаркая струя огнемета.

— Не верьте клеветникам, которые скажут, что ваш генерал Лим — жесток. Я добр, как каждый из вас. Я поведу вас. Идите за мной. Не оглядывайтесь, не смотрите по сторонам. Мой солдат защитит вас!..

В портовых доках трудится ночная смена. По широкому борту судна, стоящего на ремонте, развешаны люльки, в которых работают сварщики.

Неровной цепью, пригнувшись, с автоматами в руках, бегут солдаты.

К сварщику, работавшему у самой земли, торопливо подошли двое в потрепанных комбинезонах.

— Мелин! — озабоченно сказал один. — Надо бежать! Солдаты!..

Солдаты опустили па лица прозрачные щитки.

Сварщик Мелин Деман открыл лицо, сдвинув на лоб защитный козырек. Это оказался пожилой человек с твердым, ироничным взглядом.

— Бежать? Почему? Мое место здесь Они пусть бегают, мне работать надо! — И он опустил спой козырек.

— Как знаешь! — Двое мгновенно скрылись.

— Прекратить работы! — прокричал офицер. — Всем на пирс!..

Погрели огни электросварки, застыли краны над головой. Только Мелин продолжает работать. К нему подошел офицер:

— Оглох?!

Мелин поднял козырек:

— Ослеп?! Не видишь — я занят…

— На остров!

Солдаты схватили Мелина Демана, скрутили руки. Офицер побежал дальше…

…Рабочие-портовики жались друг к другу, но солдаты разогнали их, поделив на две почти равные группы.

— Этих — на остров! — ухмыльнулся офицер. — Этих — за ворота!

Среди тех, кого погнали к причалу, — Мелин Деман. Он оглянулся, крикнул:

— Ахмад! Сообщи моим…

Прикладами в спину, кулаками, пинками людей загоняли на трап, переброшенный между краем пирса и бортом тяжелой самоходной баржи.

В заоблачных голубых высях плывет самолет. Дремлет в кресле Афсал Деман…

Аванг Сулонг, человек лет пятидесяти, беспокойно заворочался в своей широкой постели и проснулся. Взглянул на ажурные стрелки дорогих, отделанных перламутром часов у изголовья — четверть шестого. Из-за легких бамбуковых жалюзи, разукрашенных фантастическими птицами, донеслись рваные звуки автоматных очередей.