Владимир Привезенцев - Сахалинский репортаж. Вокруг острова на мотоциклах. 1957 год

Глухая таежная ночь. Сеется мелкий дождичек. Шипит на раскаленных головешках вода. Огонь костра выхватывает из темноты кусок расползшейся дороги, играет на усталых лицах, бросает отблески на стоящие поодаль мотоциклы.

Все молчат. Нет на теле сухой нитки, холод охватывает с такой силой, что руки сами тянутся к пламени. И все равно кто-нибудь вполголоса, шутливо затягивает полюбившиеся песенные строчки:

На попутных машинах,

Кое-где и пешком…

Сколько было их, таких вот ночных привалов! На морском берегу, высоко в горах, среди нехоженной тайги, в нелюдимой тундре… И ни разу не прозвучало слово жалобы.

В мотопробеге 1957 года по побережью Сахалина принимали участие девять спортсменов – токари Алексей Кукин и Станислав Жебелев, физкультурные работники Аркадий Гостынский и Борис Попов, киномеханик Виктор Ярлыков, зубной техник Борис Гриньков, инструктор автомотоклуба Иван Литвинов и два журналиста – авторы этих строк.

Это было необычайно интересное путешествие. И, действительно, что может быть увлекательнее – пройти за 42 дня весь остров с юга на север и с севера на юг, увидеть его сразу, во всем многообразии, познакомиться с замечательными людьми, природными богатствами, историческими памятниками и новостройками.

Сотни друзей приобрели мы за время путешествия. Они ловят рыбу, добывают уголь и нефть, изготовляют бумагу, строят дома, работают в национальных колхозах. Мы везли с собой письма и приветы, дружеские пожелания и вызовы на социалистическое соревнование, рассказывали молодежи о том, что видели в пути.

При встречах обычно нам говорили: «Обязательно расскажите потом о всем походе».

Выполнить эту просьбу можно было только одним способом – написать книжку о пробеге, о Сахалине, о сегодняшнем дне области.

Это мы и сделали.

Южно-Сахалинск. – Три рождения города. – Наступление на Тойохару. – По обычному автобусному маршруту. – Чего не знал автор сценария. – Проводы. – Ночь на Невельском перевале.

Подготовка к длительному путешествию – дело хлопотливое и трудное. К путешествию по Сахалину – вдвойне. Поэтому последние дни перед отъездом прошли в сплошной горячке. Как везти запчасти, вместе или отдельно? Куда привязать нежный аккордеон, завернутый в палатку? Вопросы встают один за одним, и чем дальше, тем больше кажется, что мы обязательно должны забыть что-то очень необходимое: палатки или запасные камеры, паспорта или бачки с маслом.

От хлопот мы отдыхали на крылечке спортивного зала, в двух шагах от горы походного имущества, в четырех – от гаража. Здесь и состоялся разговор, с которого хочется начать повествование.

Говорили, конечно, о походе. Точнее – о том, что мы увидим. И таким образом добрались до самого насущного вопроса.

– Послушайте, ребята, – заметил кто-то, – ну, хорошо, поедем, увидем, расскажем… А что же, интересно, мы сможем рассказать о Южно-Сахалинске?

Жители Южно-Сахалинска часто называют свой город кратко «Южный». Это название очень подходит в те летние месяцы, когда над головой стоит жаркое крымское солнце и температура доходит иногда до плюс тридцати. Светятся сквозь листву белые, розовые, голубые стены новых домов. Все окна распахнуты настежь. Мякнет асфальт, и прохожие томятся в очередях за газированной водой. Юг. Плохо в эти дни командированному из Москвы, который, наслушавшись рассказов о сахалинском климате, запасся шерстяным свитером.

Теперь о других временах года.

Весна. Свирепый ветер гонит с юга туман, дождь, чуть не валит прохожих с ног, рвет железо крыш и провода. На следующий день южносахалинцы читают сообщение о том, что над Японскими островами пронесся мощный тайфун, потопивший столько-то судов и разрушивший столько-то домов. И говорят друг другу:

– Вот опять нас хвостиком задело…

Май. На городских газонах, в распадках уже распускаются цветы, а на вершинах сопок еще кое-где не стаял снег.

Зима. Вчера еще небо сверкало синевой, городской парк заполняли лыжники, а сегодня не видно ни неба, ни земли, ни соседнего дома. Белая мгла беснуется над городом, срывает с крыш облака снега, покрывает белыми узорами стекла окон. Идет пурга. В это время жителей предупреждают: «Будьте внимательны и осторожны».

Телефон 27–01 работает без перерыва. Человек, должность которого называется «Начальник погоды», всем дает одинаковый ответ:

– Да, выше двенадцати. Ураган. Порывами до тридцати семи метров в секунду. По долгосрочному прогнозу ослабление к концу срока…

А погоду очень нужно знать. Ворчат во мгле бульдозеры, пробивающие дорогу. Лезут через сугробы веселые ремесленники с матрацными мешками за спиной. В мешках – хлеб. Он поступит в булочные. Комсомольцы, подвязав за спиной железные бидоны, пробиваются на лыжах в совхоз за молоком. Самые маленькие горожане должны получить питание.

Вы засыпаете под рев бурана. Просыпаетесь – тихо, за окном – небесная синь, в спокойном воздухе звук бульдозера кажется резким. Дома утонули в сплошном снежном море. Жители откапывают дома и дворики, прорубают в снегу траншеи. Пурга прошла, город возвращается к обычной жизни.

Осень. Чудеснейшее время года. Сопки, поднимающиеся стеной с востока, расцвечены самым необычным образом. Воздух – чист и прозрачен. Над тротуарами свисают огромные алые кисти декоративной рябины, которой много в Южно-Сахалинске.

Необычайно многообразен наш город. Приезжий может навещать его десять раз и каждый раз заставать в новом обличии, в новом наряде. Чтобы узнать город, нужно пожить в нем хотя бы год, побродить по его улицам, вслушаться в речь сахалинцев, где перемешались «театральная» дикция москвичей, «литературный» выговор ленинградцев, мягкая речь украинцев и «окание» волжан.

Тогда многое бросится в глаза. Вот, например, прекрасный четырехэтажный дом. В нем квартиры со всеми удобствами, с паровым отоплением и ванными. А к нему, как цыплята к наседке, жмутся хилые домишки, построенные когда-то японцами. Зоркий глаз подметит и редкие постройки – осевшие, бурые от старости, из толстых засечных бревен.

Тут не обойтись без истории. Только она объяснит эти контрасты, поможет глубже ознакомиться с городом.

В 1881 г. на берегу реки Сусуя застучали топоры. Поселение возникло в тайге, и тайга была для него строительным материалом. Строительство началось после того, как в 1880 году был «воспрещен перевод на материк окончивших срок работ преступников».

Осенью были готовы первые дома – приземистые и крепкие. Поселение назвали Владимировкой, по имени майора, фамилия которого не сохранилась. Жило в нем в первые годы около ста человек, главным образом, ссыльных. Центром поселения была лавка купца-татарина Садыка. Имелись здесь также дом надзирателя, церковь и школа.