Александр Островский - Козьма Захарьич Минин-Сухорук

Как только вам не грех воришек слушать,
Бездельных, шлющихся! Развесьте уши,
Им на руку, они тому и рады.

Да кто ж ему поверит! —Зря болтает! —
Учи нас, вразумляй, Кузьма Захарьич!

Одно вы помните и зарубите,
Что мы клялись креста не целовать
Ни Владиславу, ни кому другому
Из иноземцев , —ждать, кого на царство
Пошлет Господь и выберет земля.
Нам государь —великий патриарх,
Другого нет у нас. Что скажет —свято.
Сегодня от него пришли гонцы.
Мы грамоту прочтем и вам объявим
Его приказ и земское решенье.

Отписки из Москвы! Гонцы с вестями!

Куда идут?

На воеводский двор.

Письмо от патриарха Ермогена.

Честным нижегородцам из Москвы
От разоренных и плененных братий
Поклон мы правим низкий, до земли.

Честному духовенству, воеводам
И всем —и старшим и молодшим людям
Благословение от патриарха.

Пустыня прекрасная!
Меня многогрешную,
Как чадо свое, приими.
Любимая мать моя,
В пристанище тихое,
В безмолвные недра свои!

Стучится некто.

Отопри поди!

Здорова ли ты здесь?

Кажись, здорова.

Я прежде всех, и ладно; мы покуда
Поговорим с тобой да потолкуем.
Об чем бы нам? Давай о женихах.

Поговорим. Спасибо за заботу.

Пришел к тебе я сватом.

От кого же?

От Лыткина, у нас в ряду торгует,
Он пожилой и четверо ребят.

Ну, хорошо, мне пожилой-то лучше.

Да полно, так ли?

Только, Петр Аксеныч,
Ты попроси, чтоб он пообождал,
А отказать не откажи.

Ну, ладно.

Да чему же ты смеешься, Петр Аксеныч?

Я больно рад, что ты не отказала
Совсем ему; он человек нам нужный.
Вот видишь ли: деньжонки у него
В запасе есть, а на мирскую нужду
Он больно скуп, теперь в надежде будет,
Что за тобой приданое большое,
Так и для миру будет тороватей.

Какой шутник ты, Петр Аксеныч! право!

Ты шутишь-то! Ну, разве ты пойдешь
За Лыткина?

Кому судьба какая.
Как знать вперед, что будет.

А другого
Не хочешь ли? Велел Кузьма Захарьич
Поговорить с тобой о человеке,
Приятеле своем.

Кузьма Захарьич?
Ахти, беда!

Чего ты испугалась?

А кто таков?

Поспелов.

Эко горе!

Ни горя я не вижу, ни беды.

Покаяться уж разве, Петр Аксеныч!
Вот видишь ты: мое желанье было
Раздать казну, избавиться заботы
По мужниной душе —его добро,
Пусть за него и молятся сироты —
Да в келейку, на тихое житье.

Не думал я, ушам своим не верю.
Такая ты веселая, все шутишь,
Смеешься с нами, парней молодых
Не обегаешь…

Что же их бояться?
Подумают —горда. Греха-то больше;
А пусть болтают да смеются вдоволь,
Побалагурим, да и разойдемся,
Вот и беда и горе: обещала
Вдовой остаться, Божьей сиротой.
А отказать боюсь: Кузьма Захарьич
Рассердится, и Алексей Михайлыч
Во гнев взойдет и будет злобу мыслить,
И выйдет только грех один. Уж лучше
Скажи ему, что я душевно рада,
Пусть думает, что я его невеста,
Хоть обману, да в мире поживем.

А Лыткину?

Я не хочу обидеть
И Лыткина. Скажи, чтоб подождал,
Обману нет, вперед нельзя ручаться.

Гостей веду. Идет Кузьма Захарьич.

Один или ведет кого-нибудь?

Какие-то незнаемые люди.

Покорно просим, гости дорогие. ( Домне .)
А ты поди да принеси медку!

С гостями, уж не осуди!

И, что ты!

Иван Кувшинников, из Балахны,
Начальный человек; а это Гриша
Лапша, из Решмы, тоже воевода.

Ну, вот спасибо за таких гостей!
Прошу садиться!

Ты, Кузьма Захарьич,
Садись вперед.