Максим Ююкин - Белый лебедь на черной реке. Мифы финно-угорских народов

На третий день Вяйнямёйнен подъехал к речной переправе на границе Калевалы. Там, на другом берегу, уже родная земля… Радостью зацвела душа вещего старца; от переполнявших его чувств он запел. Сила его песни вырастила золотую елку высотой до неба, на вершине которой сиял светлый месяц, а на ветках повисло созвездие Большой Медведицы. Вдруг Вяйнямёйнен умолк и помрачнел. Он вспомнил, что его возвращение оплачено свободой другого: великий мастер, вековечный кователь Ильмаринен должен стать заложником за него в далекой неприветливой Похъёле. Вышел из расписных саней Вяйнямёйнен, пошел прямо в кузницу Ильмаринена, из которой доносились громкие удары молота. Радушно приветствовал старца искусный мастер, стал расспрашивать о причине его долгого отсутствия. Рассказал ему Вяйнямёйнен о своей поездке, затем скрепя сердце поведал и об обещании, которое он дал Лоухи. Наотрез отказался Ильмаринен променять свою кузницу на жилища туманной Похъёлы. Тогда Вяйнямёйнен предложил ему пойти посмотреть на золотую ель. Залюбовался Ильмаринен чудесным созданием.

– Полезай наверх, достань месяц и звезды, – предложил Вяйнямёйнен, – они твои.

Не смог Ильмаринен противиться искушению, полез на елку.

– Ну и простодушный же ты: пустой призрак принимаешь за месяц и созвездие, – молвило ему чудесное дерево.

В этот миг во весь голос запел Вяйнямёйнен: призывает он ветер, велит ему нести Ильмаринена в Похъёлу. И действительно, неведомо откуда налетела буря, закрутился бешеный вихрь; он подхватил Ильмаринена и понес его воздушной дорогой, между луной и месяцем, прямо во двор хозяйки Похъёлы. Как дорогого гостя приняла Ильмаринена старая, беззубая Лоухи, накрыла богатый стол, велела дочери надеть лучшие одежды и украшения. Согласился наконец Ильмаринен исковать Сампо для хозяйки Похъёлы.

Приступая к работе, Ильмаринен обнаружил, что в Похъёле не знакомы с кузнечным ремеслом и здесь нельзя найти необходимых инстументов. Но разве это обстоятельство могло остановить такого великого мастера? Нашел Ильмаринен подходящий утес, на его вершине поставил он кузницу, сам изготовил и мехи и наковальню. Всем необходимым для работы снабдила его хозяйка Похъёлы: рудой, чтобы бросить в горнило, рабами, прилежно раздувавшими мехи. Три дня и три ночи не отходил Ильмаринен от наковальни, каменными мозолями покрылись его ладони и пятки, а все не получалось у него исковать Сампо. То выйдет лук, жаждущий сеять смерть, то лодка, сама собой рвущаяся в сражение, то корова, изливающая свое молоко на землю, то явится со дна горнила соха, имеющая свойство запахивать чужие поля. Ничто из выходившего из-под его молота не удовлетворяло Ильмаринена, каждое новое свое произведение он безжалостно бросал в огонь, из которого оно вышло, и лишь неистовее стучал своим молотом по наковальне; ветры со всех четырех сторон света раздували ему мехи. Лишь на третий день, нагнувшись в очередной раз над горнилом, Ильмаринен увидел на его дне пеструю крышку Сампо. С удвоенной энергией застучал кузнец молотом, и вот уже вертится пестрая крышка Сампо, одним боком мелет муку, другим боком – соль, третьим – деньги, несет людям достаток и процветание. Не знает устали чудесная мельница, теперь хлеба хватит и для себя, и на продажу, и попировать на славу.

Рада была хозяйка Похъёлы; в медной горе, за девятью замками, на глубине девяти сажен спрятала она от посторонних глаз свое Сампо, свое великое сокровище.

– Вот, хозяйка, я дал тебе то, что ты просила, – кротко сказал Лоухи Ильмаринен. – Отдашь ли ты мне теперь девицу?

Прежде чем старуха успела ответить, в разговор вмешалась сама девушка. Нет, не променяет она родительский дом на жизнь в чужой стороне, дороги ей ее девичьи труды и забавы; кто же будет кликать летом кукушку, собирать бруснику и вишню, петь на берегу песни, если ее не будет? Отказала прекрасная дева Ильмаринену.

Печально опустил кузнец голову. Теперь ему не остается ничего другого, как возвратиться домой. Накормила, напоила хозяйка Похъёлы Ильмаринена перед дальней дорогой, посадила в медную ладью и велела северному ветру всю дорогу надувать его парус.

Ахти Лемминкяйнен жил со своей матерью на острове. Ловил рыбу, тем они и кормились. Красивым, сильным парнем вырос Ахти, но был у него и один недостаток: очень уж влекло его к женщинам. Если в какой-то из окрестных деревень праздник, можно не сомневаться – Ахти тут как тут, глядит откуда-нибудь из-за кустов на танцующих нарядных женщин горящими глазами. Прослышал он, что есть на Саари девушка, прекрасная как цветок, но непомерно гордая. Сватались к ней и Солнце, и Месяц, и сын Полярной Звезды, из чужих краев – Эстонии, Ингрии – приходили сваты, наслышанные о ее красоте, но всем им отказала капризная Кюлликки. До смерти захотелось Лемминкяйнену жениться на дивной красавице. Напрасно отговаривала его мать, убеждая Ахти, что знатный род Саари не выдаст девушку за бедного рыболова.

– Пусть род мой и не знатен, – гордо отвечал ей Лемминкяйнен, – зато уж статью, удалью и силой я любого заткну за пояс.

– Засмеют тебя девицы Саари, – предостерегала его мать.

– Наделаю им детей, так живо умолкут! – засмеялся Ахти.

Мать Лемминкяйнена только руками всплеснула.

– Горе мне, несчастной! Да если ты обидишь женщин из рода Саари, мстить тебе выйдет целая сотня: род этот очень силен и многочислен.

Не послушал мать Лемминкяйнен, сел на лошадь и отправился в деревню, где жил род Саари. В воротах усадьбы Ахти столкнулся с санями и чуть было не оказался на земле. Но досадней всего было ему услышать смех девушек, видевших, как неловко, накренившись набок, въезжал он во двор их богатого дома. Не подал виду Лемминкяйнен, что задет таким отношением, и молодецки повел речь с девушками Саари:

– А что, есть у вас поляны, где можно поплясать с девушками?

– А вот поступи к нам пастушонком, – был насмешливый ответ, – тогда вдоволь сможешь развлекаться с девушками на полянах.

Не раздумывая, Лемминкяйнен принял это предложение. Скоро в деревне не осталось ни одной девушки, которую бы он не обесчестил. За исключением одной – прекрасная Кюлликки-цветочек по-прежнему оставалась для него недоступной. Но не таков был веселый Лемминкяйнен, чтобы отступить перед трудностями; он продолжал настойчиво свататься. Наконец девушка не выдержала и сказала ему:

– Что ты попусту тратишь время? Не пойду я за тебя: я хочу мужа себе под стать, стройного и красивого, как я сама. Не пара ты мне, пойми же наконец.

Ничего не сказал ей Ахти, только затаил в сердце жгучую обиду.

Прошло полмесяца. В деревне был праздник. Девушки весело плясали на лесной поляне. Кюлликки затмевала их всех. Вдруг прямо в середину хоровода на коне въехал Лемминкяйнен; схватив Кюлликки, он бросил ее в сани и быстро поскакал прочь, на прощание прогрозив девушкам, что если он расскажут о его поступке, он заклятием истребит всех мужчин в деревне.