Геннадий Мурзин - Сказания новой Руси. Рассказы, сказки, памфлеты, эссе

Путинцев поморщился.

– Знаю, что держава меня любит и готова проголосовать за меня на третий, пятый, десятый срок. Но… Мир… Либералы…

– Нашли на кого оглядываться: плюньте и растерите. Какое вам дело до них?

– Э, нет! Так не пойдет. Опыт подсказывает: прямой путь – не всегда самый короткий или результативный.

– Не сомневайтесь, Василий Васильевич…

– Либералы такой визг поднимут… Мне это надо? Тоньше я должен действовать: не меняя главного законодательного Уложения, добиться того же результата, то есть не упустить из рук бразды державного правления.

– Хорошо бы, но как?!

– Давай, Дениска, замутим, а? Начнем шахматную партийку и такую, что ухохочешься. Игра будет, что надо: комар носа не подточит; ни одному либералу в голову не придет.

– У вас есть план?

– Есть, Дениска, есть, – и поведал он опекаемому «главный план Путинцева», в реализации которого ключевой фигурой, ферзём становится он, Дениска.

Дениска опешил от столь дерзкой игры и возмутился.

– Я?.. Вы?.. Это невозможно, Василий Васильевич!. Чтобы я и… Никогда! Ни в жизнь! Хоть убейте!

– А кто говорил совсем недавно, что ради меня готов на все; что без лести предан; что костьми готов лечь? А!?

Дениска, пригвожденный к столбу правдой Наставника, смущенно опустил глаза.

– Готов вместе с вами и замутить, но… А! Будь, что будет! Сыграем, что ли, Василий Васильевич? Я, как ваш верный раб, готов на время стать господином.

– Понарошку, понял?! – сурово сдвинув к переносице реденькие бровки, предостерег Великий Правитель.

– Само собой, Василий Васильевич!.. Ха-ха-ха! То-то повеселимся над дурачьем, то есть над государевым электоратом. Похимичим всласть.

Путинцев согласен: его поданные – дурачье набитое, но все же еще разок предостерег младшего друга.

– Рано веселишься, – сказал, – придется, – сказал, – прежде попотеть. Наш Ванюшка – дурак, однако и ему, – сказал, – палец в рот лучше не класть. Может, – говорит, – и оттяпать. Помни, – говорит, – лишь один неверный ход, – говорит, – и ты в проигрыше. Не думай, – говорит, – что ты на этом поле единственный игрок. Конкуренция, – говорит, – у тебя, Дениска, большая. В эндшпиле, – говорит, – я буду решать, кто продолжит игру, а кто, – говорит, – на том и закончит, так сказать, останется при своем интересе.

После той памятной «охоты» не прошло и месяца, как Верховный Правитель учинил Высочайшее повеление: быть отныне Денису Александровичу Макарову первым заместителем главы Кабинета Министров и курировать «Планы Путинцева».

Игра началась с традиционного хода пешкой белых с Е2 на Е4. Гроссмейстеры и ухом не повели. Когда к ним обратились за комментариями, то прожженные игроки лишь хмыкнули: нечего, дескать, рассусоливать; всякий, дескать, салага начинает партию обычно с этого хода. Корифеи-западники пришли к тому же мнению.

И лишь одни отдельно взятые державники задались вопросом: «Неужто Великий Правитель готовит себе преемника?» Тотчас же зазвучали возражения других, особенно с правого фланга: «Этот? Преемник!? Серая мышь? Да куда ему! Его же за спинами стражников вблизи не разглядеть».

Либералы в очередной раз показали свою близорукость, о чем еще горько пожалеют, да будет, увы, уже поздно. Знали бы, где упадут, соломки, возможно, подстелили бы.

А что Дениска? Из последних сил рвал гужи, стало быть, сильно старался, чтобы уйти в отрыв, ведь конкуренты дышали в затылок. Особенно Ивановский, наиболее перспективный и опасный, как считал Дениска, соперник. Почему? А потому что (для Дениски не было секретом) Путинцев и Ивановский, во-первых, ровесники, оба, во-вторых, прошли одну и ту же школу воспитания, следовательно, их убеждения идентичны, они, в-третьих, долго в одном и том же ведомстве считались «рыцарями плаща и кинжала», то есть уничтожали врагов на всех фронтах.

Да и Наставник не позволял расслабляться, все время подстёгивал. Вот демонстративно взял и возвысил статус основного соперника до его, Дениски, уровня, повелев впредь считать Ивановского также первым заместителем главы Кабинета Министров. Это, как догадывался Дениска, было сделано после жалобы на то, что права Ивановского ущемлены, что игроки ведут партию не на равных.

Тревожило Дениску и то, что на стороне соперника единым фронтом выступили патриотически настроенные державники, громко заявляя, что только он, Ивановский, в силах защитить национальные интересы государства. И аргумент: лишь Ивановский в полной мере наделен силой воли, которую он сможет обратить во благо великой и уникальной державы.

Дома Дениска впадал в ярость, но на государевой службе мило улыбался в лицо сопернику, униженно тряс ему руку, заботливо интересовался его здоровьем и здоровьем семьи: он усыплял бдительность конкурента, потому что на самом деле он готов был его размазать по стенке. И размазал бы, да руки у него связаны Наставником.

Дозволь, читатель, дать одно пояснение. Наверное, в сказочках кое-какие выражения неуместны (например, «замутить», «размазать по стенке» и прочие), но как быть, ежели таковы лексические особенности речи моих героев? Исправить их? Но это уже будет обеднять сами сказочки. Да, сказка – ложь, но, право, и в ней надо знать меру: завравшись, можно и впросак угодить. Я не прав? Возможно, а посему падаю в ноги и взываю к милосердию…

А вчерашний тихоня-столоначальник канцелярии Великого Правителя к удивлению многих оказался сильно прытким мужичком: метр с кепкой, а юркий до ужаса. Известно: маленький (во всех смыслах этого слова) человечек с трудом переживает свои поражения, а посему бьется до конца, не щадя ни своего живота, ни живота врагов, ни даже живота единомышленников-дружков.

Игра, впрочем, стоит свеч. Как ведь потопаешь, так после и полопаешь. Дениска рвет гужи, шастая по бескрайним просторам страны-чудесницы. Государев ковер-самолет, на котором он перемещается, не выдерживает таких нагрузок и начинает, перегревшись, бурливо кипеть, а Дениске хоть бы хны. Как у классика: Фигаро тут, Фигаро там – Фигаро, Фигаро, Фи-га-ро!

Вот Дениска со всей своей свитой (вообще-то, он уже давно Денис Александрович, но для меня-то он по-прежнему малец) на дальнем-предальнем востоке, где ходит в обнимку с местным воеводой Дарьиным и милостиво принимает победные реляции, из коих явствует: аборигены живут счастливо, всем и всеми довольны, особенно по части внедрения в жизнь одного «Плана Путинцева», а именно: неудержимого роста благосостояния поданных.

Дениска радуется. Его обволакивают эмоции. Он теряет над собой контроль и весь шар земной облетает его выкрик:

– Во, попёрло!

Борзописцы как-то пропустили (не придали, наверное, значения) один инцидент, можно сказать, крохотный казус, приключившийся во время визита гостя из Первопрестольной на рыболовецкую шхуну. Стоит, значит, на верхней палубе принаряженная толпа (якобы, экипаж) и преданно таращит глаза на Дениску, который и так перед ними повернется, и эдак, стало быть, пыжится. И тут, откуда ни возьмись, на первом плане появляется мужичок в замызганной рыбацкой робе. Он, икнув в сторону, отчего толпу обнес специфичный запах, начал речь: