Леонид Огороднов - Скандинавская мифодрама. Обретение целостности

Терапевтическая ценность мифа наиболее очевидна в монодраме. Хотя напрашивающейся областью его применения является работа с депрессией, его можно использовать в любой ситуации, когда, актуален образ Пустоты. Помимо депрессии, я применял этот миф в целях повышения самооценки клиента.

В групповой работе терапевтическая польза мифа сказывается в фокусировке темы. Так, тема клиентки, случаем которой я проиллюстрировал изменения в мышлении, была сфокусирована именно на такой драме. В роли Бездны она не хотела быть наполненной, испытывала отвращение к Инею. Положительные эмоции вызывал у нее только мужчина, игравший одну из Искр Муспелльхейма (остальных Искр играли женщины, но и этот мужчина к ней не приближался). Как стало ясно из индивидуальной терапии, такое положение – мужчина в отдалении, но все же есть – полностью соответствовало ее представлениям об идеальном решении жизненной ситуации.

Помимо сюжета мифа, в психотерапии можно использовать взаимодействие Нифльхейма и Муспелльхейма.

Психологическому содержанию Нифльхейма соответствуют все вариации на тему «замораживания»: состояние депрессии, одиночество (нам ничего не известно об обитателях этого мира). Близость к Хель, как топологическая (Нифльхейм – подземный мир, с Хель его соединяет река Гьёлль), так и мифологическая («А великаншу Хель Один низверг в Нифльхейм и поставил ее владеть девятью мирами, дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости») делают этот мир удобным для работы со страхом смерти.

С психоаналитической точки зрения, основным защитным механизмом, организующим депрессивную личность, является интроекция – процесс, «при котором идущее извне ошибочно воспринимается как приходящее изнутри» (Н. Мак-Вильямс).

Таким людям присуща низкая самооценка и убежденность, что если «если я буду хорошим, все будет хорошо». Неблагоприятные события внешнего мира воспринимаются как результат собственной «плохости», что сопровождается чувством вины.

Положительными качествами «обитателя» Нифльхейма являются чувствительность к эмоциональному состоянию других, способность к рефлексии и саморефлексии.

Муспелльхейм с точки зрения психоаналитической диагностики соответствует маниакальным состояниям. Согласно описанию Мак-Вильямс, маниакальные личности отличаются «высокой энергией, возбуждением, мобильностью, переключаемостью и общительностью». Защитным механизмом, характеризующим маниакальные личности, является отрицание всех неблагоприятных аспектов жизни. Именно поэтому «… нет туда доступа тем, кто там не живет и не ведет оттуда свой род. Суртом („черный“) называют того, кто сидит на краю Муспелля и его защищает». Без защиты Сурта иллюзорный мир счастья маниакальной личности был бы разрушен.

Если же внешний мир все же пробивается сквозь защиту Сурта, это грозит самому внешнему миру: «В руке у него пылающий меч, и, когда настанет конец мира, он пойдет войною на богов и всех их победит и сожжет в пламени весь мир». (Ср.: «Когда негативный аффект возникает у людей с маниакальной психологией, он проявляется… как гнев – иногда в форме внезапного и неконтролируемого проявления ненависти» (6, с. 42)).

Оба защитных механизма – и интроекция, и отрицание – являются наиболее архаическими, то есть формируются в самом раннем возрасте.

Взаимодействие этих миров можно использовать как модель в случае, если у клиента наблюдаются циклическая смена настроения от подавленности до эйфории.

Дальнейшее развитие скандинавской космогонии связано с развитием и гибелью Имира, что я, вслед за многими исследователями (например, Е.М.Мелетинским), рассматриваю как первую Жертву, из которой строится весь мир.

Содержание (по сценам)

Одновременно с Имиром рождается корова Аудумла, которая кормит Имира своим молоком.

Имир потеет во сне и под мышкой у него рождаются инеистые великаны – мужчина и женщина, а нога с ногой зачинают сына.

Одновременно с этим Аудумла лижет соленые камни, и из них в три дня рождается человек – сначала волосы, потом голова, потом весь человек целиком. Человека зовут Бури («Родитель»).

У Бури рождается сын Бор («Рожденный»). От великанши Бестлы у него рождаются три сына – Один, Вили и Вё.

Один, Вили и Вё убивают Имира.

Психологическая интерпретация

Как видно из содержания сцен, сюжет распадается здесь на две линии: линия Имира и великанов и линия Бури и его потомков. Объединяет их корова Аудумла. Для удобства анализа я свел эти линии в схему, разделенную на этапы.

При анализе все время необходимо помнить, что психологическая интерпретация предполагает, что речь идет об интрапсихических факторах, то есть о силах, действующих в душе человека. И убиваемый Имир и убивающий его Один являются такими силами.

Первый этап эволюции захватывает период от рождения Имира до порождения им великанов. В это время корова Аудумла кормит Имира:

Тогда спросил Ганглери: «Где жил Имир? И чем он питался?». Высокий отвечает: «Как растаял иней, тотчас возникла из него корова по имени Аудумла, и текли из ее вымени четыре молочные реки, и кормила она Имира».

Вспомним, что формой для Имира послужил иней Нифльхейма, а энергия ему была дана Муспелльхеймом. Однако эта энергия, необходимая для создания, сама по себе она не позволяет осуществлять работу. Энергию и направление необходимые для того, чтобы действовать, дает Имиру Аудумла, объединяющая мужскую и женскую функции (она кормит Имира и «оплодотворяет» камни, из которых рождается Бури: «Грудь и выделение молока являются генеративными элементами, которые могут появляться и в виде фаллоса, потому что в этом случае молоко символически воспринимается как оплодотворяющий фактор. Дающая молоко мать, самым распространенным символом которой является корова, дает рождение и может даже иметь отцовский характер» (6, с. 118).

Таким образом, первый период – это период роста, ассимиляции внешних ресурсов. В юнгианской интерпретации это звучит так: «Во всех мифах первоначального творения мы встречаем прегенитальный пищевой символизм, трансперсональный, потому что он происходит от первоначального напластования символов. Систола и диастола человеческого бытия сосредотачиваются на функциях пищеварительного тракта… Жизнь = силе = пище, эта самая ранняя формула обретения власти над чем угодно…» (6, с. 119).

Параллельно с этим идет другой процесс – из камня рождается Бури. («Тогда сказал Ганглери: «А чем же кормилась сама корова?». Высокий говорит: «Она лизала соленые камни, покрытые инеем, и к исходу первого дня, когда она лизала те камни, в камне выросли человечьи волосы, на второй день – голова, а на третий день возник весь человек. Его прозывают Бури»). Бури, как и Имир, является гермафродитом, по крайней мере, единственная его функция женская – продолжение рода: «Ее дитя, как что-то ею «оплодотворяемое», в этом случае является рецептивным и женским, независимо от пола». (6, с.119).