Эпосы, легенды и сказания - Махабхарата. Рамаяна (сборник)

И все, что прикажешь, заклятью подвластны,
Исполнят, – пусть даже с тобой не согласны».

Вторично она отказаться страшилась:
В проклятье могла обратиться немилость!

И жрец даровал ей слова заклинанья
Из древних письмен сокровенного знанья.

Затем он сказал Кунтибходже: «Приемной
Твоею доволен я дочерью скромной.

Я жил у тебя, наслаждаясь покоем.
Прощайте, я вам благодарен обоим».

Сказав, он исчез, растворясь в отдаленье,
И царь Кунтибходжа застыл в изумленье.

Шло время. Красавицу дума томила:
«Какая в заклятье содержится сила?

Мне брахман его даровал не случайно,
Настала пора, чтоб открылась мне тайна».

Так думала думу, и стало ей видно,
Что месячные наступили. И стыдно

Ей было, невинной и чистой, и внове:
Пошли у нее до замужества крови!

Взглянула – и Солнца увидела прелесть:
Так ярко лучи поутру разгорелись.

И было дано ей чудесное зренье,
И бога увидела в жарком горенье:

Серьгами украшен Властитель Рассвета,
А тело в сверкающий панцирь одето!

Тогда, любопытством объята, решила
Узнать, какова заклинания сила.

Глаза, уши, губы и ноздри водою
Смочила и древнею речью святою

Создателю Дня появиться велела.
И Солнце коснулось земного предела,

И бог снизошел, покорясь ее власти,
Слегка улыбаясь, в венце и запястье,

Могучий, высокий, медвяного цвета
И все озаряющий стороны света.

Он с помощью йоги тогда раздвоился:
На небе взошел и пред Кунти явился.

Он нежно сказал: «Ради силы заклятья
Твои приказанья готов исполнять я.

Я все для тебя сотворю, о царица,
Обязан я воле твоей подчиниться».

А Кунти: «Мое любопытство виною
Тому, что тебя позвала. Надо мною

Ты смилуйся, бог, и на небо вернись ты!»
«Уйду, как велишь ты, – ответил Лучистый, –

Но, бога призвав, ты не вправе без дела
Его отсылать… О, скажи, ты хотела

(Не высказана, мне известна причина)
От Солнца родить несравненного сына,

Чтоб мощью отважной сравнялся с богами,
Чтоб панцирем был наделен и серьгами.

Поэтому мне ты отдайся, невинна,
И, тонкая в стане, получишь ты сына.

А если отвергнешь со мною сближенье, –
Я все, что живет, обреку на сожженье,

Навеки тебя прокляну, о царевна,
И, прокляты, будут наказаны гневно

И брахман, тебе даровавший заклятье,
И царь, твой отец, потерявший понятье.

Я дал тебе чудное зренье. Смотри же
На сонмы богов, что все ближе и ближе:

Смеясь надо мною, в небесном чертоге
Сидят, возглавляемы Индрою, боги!»

И тридцать богов своим зреньем чудесным
Увидела Кунти на своде небесном,

И юная дева смутилась немного,
Трепещущая, попросила у бога:

«Умчись на своей колеснице далече!
Как девушке слушать подобные речи!

Нет, в сговор с тобой не вступлю я опасный,
Над телом моим лишь родители властны.

Коль женщина тело отдаст, то и душу
Погубит. О нет, я закон не нарушу!

По глупости детской, чтоб силу заклятья
Проверить, тебя захотела позвать я.

Подумав, ко мне прояви благосклонность,
Прости, о Лучистый, мою несмышленость».

«Тебя неразумным ребенком считая,
Я мягок с тобой. А была бы другая, –

Ей Сурья сказал, – поступил бы иначе…
Отдайся мне, робкая, в полдень горячий,

Отказом своим нанесешь ты мне рану, –
Для сонма богов я посмешищем стану.

О, будь же возлюбленной Солнца, и сына
Родишь ты – подобного мне исполина!»

Царевна, храня в целомудрии тело,
Создателя Дня убедить не сумела.

Подумала, робко потупивши очи:
«О, как отказать Победителю Ночи?

Погибнут, не зная вины за собою,
Отец мой и брахман, великий судьбою.

Теперь-то понятна мне сила заклятий:
Нельзя несмышленому даже дитяти

Приблизиться к этой сжигающей силе,
И вот – меня за руку крепко схватили.

Как быть мне? Хотя и страшусь я проклятья, –
Себя самое разве смею отдать я?»

Царевна, поняв, что она виновата,
Краснея, стыдом и испугом объята,

Сказала: «О бог, мои речи не лживы,
И мать и отец мой пока еще живы,

И живы все родичи, сестры и братья, –
При них целомудрие вправе ль попрать я?

Весь род запятнаю, себя отдавая,
Пойдет о родных моих слава дурная.

Тебе не дана я родителем в жены,
Но если считаешь, на небе рожденный,

Что мы не нарушим закон, то согласна
Исполнить я то, чего жаждешь ты страстно.

Но девственной все же остаться должна я, –
Да минет родителей слава дурная!»

Бог Солнца: «О ты, чье сложенье прекрасно!
Родным и родителям ты не подвластна.

Ведь корень «дивить» слышен в слове «девица»,
И люди тебе будут, дева, дивиться!

Люблю я людей – так могу ли, влюбленный,
С тобою нарушить людские законы?

Закон для мужчин и для женщин – свобода,
Неволи не терпит людская природа.

Уродством зовется отсутствие воли,
Так будь же свободна, без страха и боли

Отдайся мне, – девственной станешь ты снова
И сына родишь ради блага земного».

Царевна – в ответ: «Если сына до брака
Рожу от тебя, Победителя Мрака,

Да будет он, мощью, отвагой обильный,
С серьгами и панцирем, великосильный».

А бог: «Будут серьги и панцирь отборный
Из амриты созданные животворной».

Она: «Если дашь, о Светило Вселенной,
Из амриты серьги и панцирь бесценный,

Величьем и силой возвысишь ты сына, –
То слиться согласна с тобой воедино».

«Мне Áдити-мать подарила когда-то
Те серьги и панцирь, что крепче булата, –

Ответствовал Сурья. – Заботясь о сыне,
Их сыну отдам я, о робкая, ныне».

«Согласна, – сказала она, – если слово
Исполнишь, и сына рожу я такого».