Дмитрий Митюшин - Тень ягуара

Исаев приблизил карточку к датчику. Щелчок замка. Яна прошла с ним в комнату.

– Раздевайся. Обед в душе.

Девушка не сводит с него откровенного взгляда.

– Почему… в душе? – в горле пересохло от предвкушения обеда и вызывающего взгляда.

– Потому что здесь всё зальёшь кровью, а там быстро всё смоешь.

Комок под ложечкой достиг опасного ледяного уровня.

– Понятно, – просипел Сергей. – Ян… отвернись… пожалуйста.

– И не подумаю. Мне интересно, как ты перекидываешься.

И с ехидной улыбкой уселась на широкую двуспальную кровать.

Ну и хрен с ней. Сергей стал раздеваться. В солнечном сплетении нарастает ледяной ком. Чёрт, надо торопиться! Быстро скинул обувь, носки, остатки одежды. Миг… сладкая боль. Чёрные лапы подушечками касаются серого ворсистого ковра.

Едва слышный скрип. Яна поднялась с кровати. Повернул к ней уши. Тёплая ладонь коснулась головы.

– Какой красавец, – выдохнула девушка. – Пойдём, открою дверь.

Сергей благодарно рыкнул. В корнях зубов лёгкий зуд. Яна пошла вперёд и открыла дверь. Он метнулся в чёрный проём, слегка задев девушку мощным плечом. В углу тёмной душевой сжалась от ужаса и жалобно блеет овца. Бросок, зубы сомкнулись на горле, рывок. В следующее мгновение по телу побежали лёгкие серебристые пузырьки. Но сейчас это не важно. Ягуар стал рвать и, урча, поглощать свежее мясо.

Насытившись, зверь снова превратился в сидевшего на корточках человека. Стопы в луже овечьей крови. На правое плечо оседает кровавая пыль.

– Прими душ, – девушка через голову сняла платье, нижнего белья нет, от слова «совсем». – А я пока кровь смою.

Побежала вода. Яна быстро смыла кровь с Исаева и повернулась спиной. Завораживающий изгиб бедра, тонкая талия. Сергей коснулся точёного бархатистого плеча, прижался к девушке. Янка тихо застонала, почувствовав его желание…

Выскочили из ванной и бросились на кровать.

Через час бешеного, неистового танца любви девушка поднялась с постели.

– Давай уберёмся в душевой, я так ничего толком не успела, – она повернулась, изящная, невысокая, – всё из-за тебя, противный.

Тут до него дошло. Она же – девушка Семёна! Очевидно, что-то такое отобразилось у него на лице. Яна присела рядом и поладила по щеке.

– Не бойся, Сеня ревновать не будет. Мы свободная стая и можем любить, кого хотим, и когда хотим.

– Ага, свободная, – хмыкнул Сергей, – как в Маугли.

– Точно, – Яна чмокнула в губы, задержавшись чуть дольше. – Давай быстро уберёмся и пойдём. Нас ждут, – и направилась в ванную.

Багровый диск в лёгкой дымке медленно скатывается за кромку леса, что виднеется на той стороне небольшой деревушки. Рядом в кустах заливается соловей. Иногда сквозь переливчатую трель слышен восторженный стук маленького сердечка.

Уже минут тридцать они с опушки леса разглядывают деревню. Первая охота Сергея. Первая – в новом состоянии. В новом облике. Уехали подальше от Москвы, под Архангельск. Как пояснил Альберт (ненавидит, когда называют Аликом, это разрешается только Еве), обучаться охоте лучше подальше от дома. Мало ли что. Да и охотиться там, где живёшь, без крайней нужды не стоит. Лучше конечно отправиться туда, где идёт война, но не получилось.

– Самое главное в охоте, – наставляет Альберт, – не столько наесться мяса, сколько получить жизненную силу. Поэтому, захочешь есть, ешь на здоровье. Но помни, основная сила в шее и в животе. Жизненная сила уходит через пять-десять секунд. Разрываешь горло или выгрызаешь живот. Особенно низ живота.

– Там, где тандэн? – усмехнулся Сергей.

– Не понял.

Объяснил, что в японских боевых искусствах так называют средоточие силы. Показал на себе.

– Да. Именно здесь, – кивнул Алик. – Можно и весь живот. Гораздо меньше силы в сердце, печени и селезёнке, но там она сохраняется до часа.

Исаев вновь оглядывает на деревушку. Полтора десятка дворов. В доме на отшибе живёт местная колдунья. Тётка, чья корова пасётся за оградой дома, действительно кое-что умеет.

– Слушай, а почему корова? – запоздало спросил Сергей. – Если её обнаружат с характерными ранами, на нас самих может начаться охота. Может лучше кабан или олень.

Альберт глядит на заходящее солнце. В глазах отражается отблеск оставшейся верхушки багрового диска.

– Дикие животные дают мало сил. Оленя хватает на три-четыре дня. Крупные хищники чуть больше. Мелкие – на день или два. От домашних сил больше. Корова, например, даёт питание недели на полторы. Помнишь, овцу? Её ты убил неправильно, но часть сил всё равно получил.

Сергей кивнул, вспомнив щекочущие пузырьки в крови. Альберт продолжил:

– Больше всего сил даёт человек, особенно противоположного пола. А ещё больше девственник или девственница.

Исаева покоробило.

– Ничего не поделаешь, Сергей, – Альберт жёстко взглянул в глаза. – Теперь это твоя судьба. Чтобы жить и расти, тебе надо питаться. Для питания подходит любая теплокровная живность. Повысить уровень можно лишь за счёт человека. Иначе останешься низшим. Так вот, – в голосе прорезалась сталь, – человек даёт сил примерно на месяц, противоположного пола – на два. Если повезёт с девственницей или девственником, срок смело увеличивай в два, а то и в три раза.

– Слушай, чуть не забыл – Сергей смутился, – после обращения возрастает… либидо, а мы… это…

Альберт тихо рассмеялся.

– Не волнуйся, охота ненадолго скомпенсирует влечение. А в поезде проводницы, попутчицы, а мы крайне привлекательны для противоположного пола, – и подмигнул.

Солнце скрылось. Лишь узкая полоска неба озаряется тёмно-розовым. Слева серебрится серп молодого месяца.

– Пора, – шепнул Альберт.

Сергей посмотрел на старую, ухоженную хижину метрах в двухстах. Медленно разделся догола. Чуткий слух ловит стук сердца бурёнки. Так. Вызвать ощущение ледяного комка под ложечкой. Миг сладкой боли. Чёрные лапы мягко опираются на траву.

– Удачной охоты, Багира, – улыбнулся Альберт и потрепал по холке. – Я покараулю одежду.

Ягуар недовольно заворчал. Чёрная тень заскользила к деревне.

Азарт охоты подстёгивает. Кровь мощно течёт в жилах. Вот и добыча. Замер на несколько секунд. Ноздри трепещут. Пошевелил ушами. Корова жуёт траву и не чует опасности. Желанный запах свежайшего мяса, горячей тёплой крови. В зубах нарастающий зуд. Утолить дикий свербёж можно, лишь вонзив клыки в живое, горячее тело жертвы. В хижине работает телевизор. В сенях хозяйка разговаривает с посетительницей. Женщина просит вернуть беспутного мужа, ушедшего к разлучнице. Уточняет детали. Времени крайне мало.

До коровы метров двадцать. Сергей молниеносно преодолевает разделяющее пространство. Прыжок. Зубы вцепились в шею. Тёплая солоноватая кровь потекла по губам. Тело тут же вскипает знакомыми серебристыми пузырьками. Непередаваемые блаженные ощущения в отличие от «неправильно» убитой овцы. Бурёнка всё ещё бьётся в конвульсиях. Воздух с лёгким свистом и бульканьем вырывается через разорванную гортань. Прижал тушу к земле. Рывок сомкнутыми зубами в сторону. Кровь моментально залила траву и попала на лоснящуюся чёрную шкуру. Ягуар вцепился в сочную ляжку и отгрыз приличный кусок. Сырое мясо и кровь пьянят. Уставился на низ живота коровы, где гаснет биение жизни. В клыках снова засвербело.