Диана Машкова - Главные правила жизни

Пошлость – это несоответствие претензий,когда претензий на что-то большое, глубокое в человеке много, а возможности их реализовать нет никакой, потому что нет либо таланта, либо ума, либо вкуса.

Образы создаются в покое.Вероятность их появления мала, если художник думает, чем завтра кормить семью.

При воспоминании о прошлых работах мне за себя не стыдно.Я прекрасно понимаю, что где-то ошибался или многого не видел по молодости. Да, были картины, в которых лучше бы не участвовать. Были фильмы, которых я своим детям показывать никогда не буду. Но в тот период жизни я твердо знал, зачем в них снимаюсь. В этом был смысл.

Детство – это багаж, который используется постоянно.У меня, без сомнения, было хорошее детство. Главное, что я понял еще тогда, – нельзя в угоду собственному эгоизму причинять боль. Когда я врал маме, мне становилось стыдно. Именно тогда я понял, что лучше этого не делать.

Родителями мне была дана своя система ценностей.Люди, которые встречались на пути, – и хорошие, и плохие – только доказывали, что для меня эта система ценностей естественна. И в какой-то момент я перестал дергаться и живу спокойно и счастливо.

Мои трое детей для меня важнее, чем мои друзья.Очень хотелось бы, чтобы жизнь не предложила выбирать.

Глобализация мира предполагает узость специализации каждого конкретного человека.Он должен сконцентрироваться на чем-то одном, чтобы в этой области стать профессионалом. Физически не хватает времени быть эрудированным во многих областях.

Динамика жизни у наших детей принципиально иная:они одновременно разговаривают по мобильному, фотографируют, отсылают sms и еще смотрят телевизор. Этот процесс объективный и происходит во всем мире.

К сожалению, в начале XXI века бессмысленно требовать от слов жесткого определения.Белое уже не белое, черное – не черное: слова потеряли первоначальный смысл. Белое может оказаться черным, серым, полусерым или полубелым, сохранив только название. А жаль!

С годами во многом понимаешь собственную ограниченность:уже никогда не сядешь на шпагат, не прыгнешь сальто, не выучишь до свободного уровня язык. Горизонты, которые по молодости кажутся безбрежными, начинают сужаться. Возможности мои ограниченны. То, что я делал в картине «Алые погоны» в 14 лет, я уже никогда не сделаю, потому что вряд ли достигну такой степени искренности.

Люди не меняются, они по-разному проявляются в зависимости от ситуации.На одно поле попадет – топчет, а на другом не знает, куда ступить.

Трат не бывает попусту.В жизни нет ничего статичного. Просто мы не знаем, как и когда эти траты обернутся плюсом.

Случай, который привел меня в эту профессию, каждый раз, когда я хотел уйти, настойчиво меня не отпускал.И мне очень повезло с людьми, которые меня окружали.

Все происходит так, как происходит.У человека нет выбора: он живет не так, как хочет, – его ведет природа.

Очень часто люди становятся жертвами своей собственной придумки.Придумали себе имидж, а потом не могут найти, где же они настоящие.

Писатель, драматург, сценарист. Член Союза российских писателей, Союза театральных деятелей. Четырежды финалист Премии Букера. По его сценариям сняты фильмы «Остановка по требованию», «Участок», «Гаражи», «Ирония судьбы-2» и др.

«Мои года – мое богатство?» Ничего подобного. Богатство – то, что еще не растратил.Сколько осталось, тем и богат.

Пора начинать заканчивать, а я все продолжаю начинать.Это шутка, но не совсем. Например, сейчас моей старшей дочери исполнилось 33, а младшей – три. Мне это очень нравится.

Отношение к религии часто связано не с вопросами веры, а со страхом.Одни боятся верить, другие – не верить.

На самом деле все мы знаем или догадываемся, в чем смысл жизни. Но он нас часто не устраивает.Поэтому мы ищем или придумываем другой.

Любовь, как радуга, видна лишь с одной стороны. С другой стороны ее не существует.Если видят оба, значит, они по одну сторону.

Наше время напоминает эпоху социалистического застоя тотальным лицемерием.Тогда было не важно, веришь ты в коммунизм или нет, главное – сиди на собрании. Сейчас не важно, веришь ты в Бога или нет, главное – приди в церковь и постой там. Вот и стоят: президенты, премьеры, а с ними все начальство. Религиозность сейчас – признак благонадежности.

Однажды заблудился в Москве. Вечером. Незнакомые названия улиц, все незнакомо.Позвонил жене: посмотри в интернете, где я нахожусь? К сожалению, Москва для меня во многом до сих пор – чужой город. А Саратов уже не родной. Грустно.

Я почти равнодушен к результату, если говорить о театре и кино. Я написал, свое дело сделал.И в театры на репетиции я не хожу, на премьеры почти не езжу: времени жалко. Конечно, когда случается хороший спектакль, очень радуюсь. Но это происходит редко.

Так получилось, что я не вписываюсь ни в какие тусовки и, наверное, не те тенденции отражаю.С интересом наблюдаю за тем, что делают люди тусовки. И мне это не то чтобы чуждо – просто у меня свой путь. И я потихонечку им иду.

Голова большая, чего только туда не приходит, но с опытом, с возрастом учишься понимать, что твое, что не твое.Ну пришла тебе в голову какая-то идея. Не торопись, подумай и пойми, насколько она действительно твоя. И если понимаешь, что это может сделать кто-то другой, не берись.

В России никогда не было такого: народ не знает своих писателей.Я помню время, когда 100-тысячный тираж для поэта Вознесенского был нормой, и еще не достанешь книжку. Я не сравниваю дарования, не буду петь старую песню, что в советское время читали больше. Хотя, может быть, и больше, но там на это были свои причины. Я говорю об уникальности ситуации, которая мне представляется печальной.

Театр может поучать, скандализировать, шокировать – все что угодно. Но мне всегда казалось, что его главное обязательство – дарить радость.Даже когда смотришь трагедию, должен выходить с радостью от того, что соприкоснулся с разговором не по мелочам, а с чем-то серьезным. Мы зациклились: то пихаем в грязь лицом, то дурачимся, комикуем и очень стесняемся или не умеем дарить со сцены радость. Радость соприкосновения.