Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля

Административный аппарат столицы столкнулся с беспрецедентно сложными проблемами. Обеспечение общественного порядка, поддержка работы системы здравоохранения и прочих специализированных гуманитарных служб, контроль над бесконечными потоками прибывающих и уезжающих мигрантов, организация убежищ и укрытий для миллионов лондонцев – не столько от вражеских бомб, защита от которых, к сожалению, не в наших силах, сколько от ударной волны и осколков, а еще вынос тел погибших и эвакуация раненых из разрушенных зданий, оказание медицинской помощи в госпиталях, находящихся под огнем противника, забота о лишившихся крова (ежедневно тысячи горожан остаются без крыши над головой, а за 3–4 дня непрерывных бомбардировок их количество может возрасти в несколько раз) – все эти задачи, а также предоставление социальной помощи и образовательных услуг, в которых, несмотря на происходящее вокруг, нуждаются юные британцы, наверняка показались бы невыполнимыми, если бы мы заранее не продумали способы их решения.

Действительно, перед войной мы строили самые мрачные прогнозы и пытались предвидеть все возможные последствия вражеских налетов на наши города. Мы даже строили планы по эвакуации правительства и всех органов государственного управления из центра Лондона в какие-нибудь малонаселенные сельские районы. Кроме того, мы всерьез опасались, что, поддавшись панике, миллионы горожан могут ринуться прочь из столицы, создав сильную давку на дорогах.

Так или иначе, мы честно исполняли свой долг и верили в свою правоту, а потому всякий риск казался нам оправданным, и мы были морально готовы к любым результатам борьбы с противником. Во всех своих решениях мы руководствовались голосом совести и чувством долга и осознавали, что рисуемые нашим воображением страшные картины грядущего не должны связывать нам руки и превращать нас в бездеятельных и чрезмерно осторожных трусов.

Однако я должен признать, что, когда в сентябре разразилась буря, я в течение нескольких недель не находил себе места от беспокойства. Тогда Британия была далеко не так хорошо готова к противостоянию с врагом, как сейчас. Наши средства обороны не имели нынешних преимуществ. Я опасался сбоев в работе государственных служб, опустошительных пожаров, общественных беспорядков и эпидемий тяжелых заболеваний, возможно, даже чумы, среди тысяч людей, укрывающихся в не всегда завершенных и часто недостаточно хорошо оборудованных бомбоубежищах.

Я помню, как однажды зимним вечером поехал на один из железнодорожных вокзалов, который тогда еще работал, чтобы оттуда отправиться в расквартированные на севере войсковые части. Было холодно, шел дождь. Неосвещенные улицы уже почти полностью погрузились в темноту. Повсюду я видел длинные очереди горожан: старики, женщины, сотни молодых девушек в шелковых чулках и туфлях на высоких каблуках после тяжелого рабочего дня ждали автобусов, чтобы в ужасной давке разъехаться по домам и немного отдохнуть. Внезапно раздался заунывный вой сирены, возвещая о приближении германских бомбардировщиков. Признаюсь, в тот момент у меня сердце обливалось кровью от сострадания к Лондону и его жителям.

Кромешный ужас длился более четырех месяцев практически без малейшего перерыва. Еженедельно я проводил на Даунинг-стрит многочасовые совещания с представителями министерств и органов государственного управления для оценки текущей ситуации. Порой обширные районы города оставались без газа – а значит, их население лишалось горячей пищи; иногда отключалось электричество. Лондонцы жаловались на плохое состояние бомбоубежищ. Случались перебои в водоснабжении, иногда переставал работать железнодорожный транспорт; повсюду полыхали пожары, 20 000 человек погибли и еще многие тысячи получили ранения.

В этой нестабильной и сложной ситуации только одно оставалось неизменным: на протяжении всего периода бомбардировок лондонцы постоянно демонстрировали мужество, непоколебимую стойкость и железную выдержку. Без этого мы бы все просто пропали. На твердом фундаменте массового героизма столица смогла устоять: государственные службы продолжали работу, жизнь миллионов горожан текла своим чередом – сначала в невыносимо тяжелых условиях, затем, после некоторой адаптации, во все более нормальном ритме – в самом эпицентре жестокой разрушительной бури…

Если буря возобновится, Лондон будет к ней готов. Лондон не дрогнет. Лондон все выдержит.

Мы не ждем от врага снисхождения. Мы не примем его раскаяния. Напротив, если бы населению Лондона предложили нынче вечером проголосовать в пользу или против двустороннего соглашения о прекращении бомбардировок, полагаю, подавляющее большинство горожан возмущенно воскликнули бы: «Нет, не надо нам никаких соглашений – мы отплатим немцам той же, а быть может, и более крупной монетой!» Жители столицы в один голос заявили бы Гитлеру: «Ты виновен во всех преступлениях, какие только может совершить человек. Ты был беспощаден к беззащитным. Ты обрушил на нашу страну град бомб. Мы помним о том, что случилось с Варшавой в первые дни войны. Мы не забыли, что сталось с Роттердамом. Совсем недавно ты в очередной раз продемонстрировал свои чудовищные наклонности массовым кровопролитием в Белграде. Мы отлично представляем себе последствия тех жестоких атак, которые ты обрушил на Россию, – мы всей душой поддерживаем русский народ в его героической борьбе. Мы не пойдем на перемирие и ни за что не сядем за стол переговоров ни с тобой, ни с кем-либо из той жуткой шайки, которая покорно исполняет твою злую волю. Ты показал себя с худшей стороны – мы проявим себя с лучшей».

Выступление по радио, Лондон

Черчилль и президент США Рузвельт наконец договорились о встрече – до сих пор им не приходилось общаться лично. Они решили провести переговоры на острове Ньюфаундленд в пустынной бухте Плацентия. Свое путешествие через Атлантический океан британский премьер-министр совершил на борту новейшего британского линкора «Принс оф Уэлс», который шел полным ходом и часто менял курс во избежание встреч с немецкими подлодками. 12 августа Черчилль и Рузвельт поставили подписи под документом, позднее получившим название Атлантическая хартия.

Я подумал, что вы захотите услышать от меня рассказ о моем заокеанском путешествии и встрече с нашим другом, президентом Соединенных Штатов. Точное место нашей встречи является тайной – пожалуй, я могу лишь сказать, что она состоялась «где-то в Атлантике».

У входа в просторную и отлично защищенную от всех стихий бухту, каких много у нас в западной Шотландии, под надежной охраной сильных флотилий и авиации дальнего действия нас ожидали лучшие американские боевые корабли, которые указали нам путь к берегу. Наша делегация прибыла на новейшем британском линкоре «Принс оф Уэлс» в сопровождении самых современных британских и канадских эсминцев. Три дня я вел переговоры, а также – смею утверждать – весьма приятные дружеские беседы с господином Рузвельтом, в то время как начальники штабов и командующие военно-морских и сухопутных сил Британской империи и Соединенных Штатов активно совещались по вопросам совместной боевой стратегии и тактики.