Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля

Я всегда буду гордиться тем, что оказался причастен к достижению этого выдающегося результата. Отныне я передаю свои полномочия в другие руки и считаю своим долгом обеспечить своему преемнику всестороннюю поддержку как словом, так и делом. (Одобрительные восклицания.)

Лишь несколько миль отделяют армию сэра Яна Гамильтона и флот адмирала Де Робека от блестящей победы, быть может, самой крупной и значимой в этой войне. Говоря о победе, я не имею в виду те мимолетные победы, о которых то и дело трубят газетчики. Я говорю о победе как о важном событии, определяющем судьбы наций и приближающем конец войны. Те несколько миль поросшей терном каменистой земли, за которые сейчас сражаются наши солдаты, наши французские друзья, а также доблестные австралийцы и новозеландцы, отделяют всех нас от победы, за которой последует капитуляция враждебной нам империи, падение ее великолепной столицы, окончательное уничтожение флота и армии противника и, возможно, вступление в войну могущественных союзников. Мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть. Нас не испугают ни опасности, ни тяжелые потери – все искупит победа. Мне кажется, что до сих пор история не знала отвлекающих военных операций, равных этой по значимости и масштабам, а также по насущности преследуемых с ее помощью стратегических, политических и экономических целей. Никогда еще тактический маневр не определял столь явно исход борьбы на основном театре боевых действий. Через фарватер Дарданелл и через хребты Галлиполийского полуострова пролегает самая короткая дорога к победе и миру во всем мире.

Палата общин

11 ноября функции управления Дарданелльской операции перешли военному комитету, из состава которого Черчилль был исключен. Правительство все больше склонялось к мысли о необходимости эвакуации войск с Галлиполийского полуострова. Поняв, что подготовленная им военная операция закончилась провалом, Черчилль подал в отставку. На тот момент ему едва исполнилось 40, но, несмотря на молодой для парламентария возраст, он был полностью убежден, что теперь его политической карьере пришел конец. Черчилль тут же объявил о своем намерении отправиться на фронт, чтобы сражаться в окопах Фландрии плечом к плечу с простыми солдатами. Его жена Клементина вспоминала: «Я думала, он никогда не оправится от Дарданелл; думала, он умрет от горя». В этой речи Черчилль пытается оправдать шаги, предпринятые им во время службы в адмиралтействе.

Скорость и внезапность – вот в чем состояла самая суть военной операции на Галлиполийском полуострове. Наши подкрепления должны были прибывать по морю, намного опережая турков, перемещавшихся по суше, а стало быть, мы могли возобновлять атаки столько раз, сколько требовалось для достижения решительного перевеса над противником. Напротив, промедление и длительные промежутки между атаками позволяли туркам подтягивать подкрепления со всей империи и непрерывно пополнять свои войска, создавая серьезную опасность для нас. Все лето наша армия простояла на Галлиполийском полуострове буквально в паре шагов от окончательной победы. Ни на одном из протянувшихся на сотни миль фронтов этой войны не было другой такой ключевой точки, где наступление могло бы привести к столь ощутимым стратегическим результатам. Нынешняя война доказала, что при соответствующей поддержке артиллерии хорошо обученные боевые соединения могут прорвать любую оборону и продвинуться за линию фронта по крайней мере на две-три мили. Если бы на Галлиполийском полуострове был организован прорыв, подобный тем, что в свое время позволили нам захватить Нев-Шапель, Лоос и Суше, это бы могло решить судьбу турецкой армии и, возможно, даже судьбу всей операции. Более того, это могло бы определить отношение к нам на Балканах, могло бы отрезать Германию от союзников на востоке и спасти Сербию.

Весь год я просил правительство об одном: не предпринимать никаких действий на западе, поскольку они стоят нам больше жизней, чем противнику, а вместо этого захватить Константинополь – захватить его с помощью флота или, если не получится, с помощью сухопутных войск, захватить любым способом, с суши или с моря, по какому угодно тактическому плану, главное – захватить этот город как можно быстрее, пока есть время. Сейчас ситуация изменилась коренным образом, и у меня уже никто не спрашивает совета насчет того, как поступать в новых обстоятельствах. Но мне кажется, что если в мировой истории и была операция, которую однозначно следовало довести до конца, с привлечением всех необходимых подкреплений и без оглядки на потери, то это была именно та самая операция, столь блестяще начатая сэром Яном Гамильтоном в ходе славной высадки нашего десанта 25 апреля сего года.

Обвиненный в провале Дарданелльской операции в Восточном Средиземноморье, в мае 1915 года Черчилль был вынужден покинуть пост первого лорда адмиралтейства, тем самым лишившись возможности руководить британским флотом на морском театре военных действий. В ту пору Черчилль полагал, что отныне на его политической карьере можно поставить крест, и иронично именовал себя «отпущенным на волю козлом отпущения». В начале 1916 года он покинул палату общин и отправился на передовую, в окопы Фландрии, приняв под свое командование 6-й батальон королевских шотландских стрелков. В рядах вооруженных сил он оставался вплоть до июля 1917 года, когда вновь избранный премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж предложил ему должность министра военного снабжения в своем правительстве.

К тому времени Черчилль стал все кардинальнее расходиться во взглядах с коллегами по Либеральной партии, в частности, по причине их постепенного сближения с нарождающейся Лейбористской партией. Из-за постоянно возникающих противоречий он все больше склонялся к решению покинуть ряды либералов и вновь перейти на сторону консерваторов.

В октябре 1924 года, к удивлению Черчилля, новоизбранный премьер-министр от Консервативной партии Стэнли Болдуин пригласил его стать канцлером казначейства, то есть занять тот самый пост, на котором некогда работал его отец. Вскоре после этого Черчилль официально примкнул к консерваторам. Самым заметным событием в период его работы в казначействе стало возвращение Британии к золотому стандарту. Однако выбранный для этого момент, по-видимому, оказался не совсем удачным, ведь вскоре последовали Великий крах 1929 года и Великая депрессия.