Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля

Вспоминать прошлое и думать о том, что мы сделали все для того, чтобы сохранить мир, – вот наше единственное утешение в этот трудный час. И хотя все наши усилия были напрасны, мы честно выполняли свой долг и искренне желали мира. Сейчас этот факт имеет колоссальное нравственное – впрочем, не только нравственное, но и политическое – значение, поскольку только безоглядная готовность к единению десятков миллионов граждан нашей страны, только взаимовыручка и крепкие узы товарищества и братства могут помочь нам пережить и преодолеть все испытания и невзгоды нынешней войны. Убежденность в собственной моральной правоте сама по себе может стать неистощимым источником энергии и силы для людей в эти мрачные и тяжелые дни. И пускай снаружи бушует ураган войны, пускай мир содрогается от порывов смертоносного ветра – в наших сердцах этим воскресным утром царит покой. Наши руки знают свое дело, наша совесть чиста, и на душе у нас светло.

Разумеется, нам не стоит недооценивать серьезность стоящей перед нами задачи и тяжесть испытаний, которые нам придется выдержать. Мы должны быть готовы к многочисленным разочарованиям и потерям, но нам ни в коем случае нельзя сомневаться в том, что Британской империи и Французской Республике хватит сил достичь той цели, которую они перед собой поставили. Премьер-министр сказал, что сегодня для нас печальный день. Пожалуй, это действительно так, однако мне хотелось бы добавить к его словам кое-что: я бы, со своей стороны, подчеркнул, что это великий день и что мы должны быть благодарны судьбе за то, что столь суровые испытания выпали на долю нашего острова именно при жизни нынешнего поколения, которое, безусловно, готово доказать, что оно достойно своего славного прошлого и великих предков, родоначальников нашей государственности, которые заложили основы законности и порядка и укрепили нашу страну.

Мы не просто хотим отвоевать у Германии Данциг или освободить Польшу. Наша задача – спасти весь мир от эпидемии нацизма и защитить общечеловеческие ценности. Мы вступаем в войну не ради мирового господства, имперских амбиций или материальной выгоды. Мы не собираемся лишать жителей враждебных нам стран надежды на счастье и благополучие. В ходе нынешней войны мы будем бороться за незыблемость прав личности, за возрождение и утверждение человеческого достоинства. Вероятно, может показаться парадоксальным тот факт, что неотъемлемой частью войны, которая ведется во имя гражданских прав и свобод, должен стать временный отказ от очень многих столь дорогих нашему сердцу прав и свобод. За последние несколько дней палата общин одобрила десятки законопроектов, ограничивающих наши самые неотъемлемые и традиционные свободы. Мы надеемся, что все введенные ограничения оправданны, а соответствующие полномочия переданы в руки тех, кто не станет ими злоупотреблять, не будет использовать их в интересах какого-либо одного класса или одной партии, но будет их всемерно лелеять и защищать. Бесстрашно и уверенно, мы будем с нетерпением ждать того дня, когда нам вернут наши права и свободы и когда мы сможем разделить их с народами, которым пока неизвестны эти бесценные блага цивилизации.

Выступление по радио, Лондон

Выполняя условия секретного советско-нацистского пакта, Германия и СССР напали на Польшу с запада и востока, намереваясь разделить страну пополам.

Вот уже целый месяц Британская империя и Французская Республика находятся в состоянии войны с нацистской Германией. За это время мы еще не успели испытать особых тягот военного времени, однако пережили три важных события.

Во-первых, Польша была вновь разделена между двумя великими державами, которые когда-то полтора века подряд держали ее в рабстве, но которым до сих пор так и не удалось сломить волю польской нации. Героическая оборона Варшавы доказывает, что дух Польши несокрушим и будет возрождаться снова и снова, поднимаясь, как неприступная скала, над набегающими приливными волнами вражеских атак.

Какое второе событие, безусловно, заслуживает нашего внимания? Разумеется, это заявление России о внешнеполитических притязаниях. Итак, Россия выбрала тактику хладнокровного эгоизма. Мы бы, разумеется, предпочли, чтобы советские войска стояли на своих исходных рубежах и занимали позицию друзей и союзников Польши, а не ее завоевателей. Впрочем, совершенно очевидно, что СССР стремится ввести свои боевые подразделения на прилегающие территории лишь для того, чтобы обеспечить себе безопасность перед лицом нацистской угрозы. Как бы там ни было, все земли Польши отныне кем-то оккупированы, и на востоке этой страны появился новый рубеж, который нацистская Германия не осмеливается атаковать. Когда на прошлой неделе герр фон Риббентроп был вызван в Москву, от него потребовали, чтобы нацисты полностью отказались от своих планов по захвату прибалтийских государств и Украины, и ему пришлось с этим смириться.

Дальнейшие действия России предугадать невозможно. Эта страна – загадка, овеянная тайнами во тьме непостижимости. Но, возможно, в ее отношении у нас с вами есть одна подсказка: это национальные интересы русских. Оккупация Германией берегов Балтийского моря, захват прибалтийских государств и порабощение славянских народов Юго-Восточной Европы совершенно не отвечают интересам советского государства и ставят под угрозу его безопасность. Против подобных действий противника Россия боролась на протяжении всей своей истории.

Именно в этой части мира – в Юго-Восточной Европе – интересы России совпадают с интересами Британии и Франции. Ни одна из трех держав не может допустить, чтобы Румыния, Югославия, Болгария и прежде всего Турция оказались под каблуком у Гитлера. Несмотря на плотную завесу непонимания и неопределенности, в данном вопросе мы вполне отчетливо осознаем единство наших интересов, суть которых сводится к тому, чтобы не дать нацистам разжечь огонь войны на Балканах и в Турции. Таким образом, друзья мои, хоть и рискуя быть опровергнутым последующими фактами, сегодня я заявляю о том, что, по моему личному убеждению, вторым важнейшим событием этого месяца войны является возникновение непреодолимого препятствия на пути Гитлера и всех его союзников на восток и в Юго-Восточную Европу.

Теперь перейдем к третьему эпизоду. О нем я как первый лорд адмиралтейства должен говорить, подбирая слова с особой тщательностью. Очевидно, что до сих пор немецкому подводному флоту не удалось подорвать обороноспособность Британских островов. Да, подлодки противника неоднократно пытались напасть на наши корабли – ведь ежедневно в море выходит около 2000 британских судов – и нанесли нам достаточно серьезный урон. Но королевские ВМС немедленно организовали контратаки и теперь продолжают днем и ночью вести охоту на вражеские субмарины если не с беспощадной жестокостью – ведь не дай нам Бог в эйфории войны забыть о милосердии, – то во всяком случае с крайним упорством и полной самоотдачей. Так что нынче создается впечатление, что самим немецким подводным лодкам, а не королевским ВМС или курсирующим по всему миру торговым судам Британии, пора задуматься о собственной безопасности. Вот уже неделю ни один британский корабль, находящийся в открытом море в одиночку или в составе конвоя, не был потоплен или хотя бы поврежден немецкой подлодкой; при этом за первый месяц войны объем захваченных нами контрабандных немецких товаров оказался на 150 000 тонн больше того, что мы потеряли в результате атак немецких подлодок: в изъятых нами грузах оказались продукты питания, топливо, полезные ископаемые и прочие небесполезные вещи. В результате на настоящий момент – пожалуйста, учтите, что я сейчас говорю только о том, что есть, а не о прогнозах на будущее (думаю, мы должны говорить о реальных делах, а не давать пустые обещания), – наш остров получил в распоряжение 150 000 тонн столь необходимых нам товаров, то есть больше, чем было бы ввезено в нашу страну, если бы война не была объявлена и если бы ни одна немецкая подлодка никогда не угрожала жизни наших моряков в бушующем море. Этот важный факт, который стал результатом первого месяца войны с нацизмом, кажется неоспоримым и весьма примечательным.