В. Носков - Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

Грешно украсть из кармана у своего брата, а это дело особое; у кого же и украсть, как не у царя; благодаря Бога, дом у него как полная чаша, то хотя и украдешь, так не убудет. (Н. И. Новиков, 2, 1773 г., 5)

…Мы также теряем от страха все свое рачение, дарования и горячность. В рабском состоянии и добродетель и знание навлекают на себя подозрение. (Н. И. Новиков, 8)

А это и с людьми бывает,

Что маленьким, куда

Ни обернись, беда.

Вор, например, большой, хоть в краже попадется,

Выходит прав из-под суда,

А маленький наказан остается.

(И. И. Хемницер, 1)

Верховная власть вверяется государю для единого блага его подданных. (Д. И. Фонвизин, 3)

Где же произвол одного есть закон верховный, там прочная общая связь и существовать не может; там есть государство, но нет отечества, есть подданные, но нет граждан, нет того политического тела, которого члены соединялись бы узлом взаимных прав и должностей. Одно пристрастие бывает подвигом всякого узаконения, ибо не нрав государя приноравливается к законам, но законы к его нраву. Какая же доверенность, какое почтение может быть к законам, не имеющим своего естественного свойства, то есть соображения с общею пользою? Кто может дела свои располагать там, где без всякой справедливой причины завтра вменится в преступление то, что сегодня не запрещается? (Д. И. Фонвизин, 3)

Деспотичество, рождающееся обыкновенно от анархии, весьма редко в нее опять не возвращается. (Д. И. Фонвизин, 3)

…Всякая власть, не ознаменованная божественными качествами правоты и кротости, но производящая обиды, насильства, тиранства, есть власть не от Бога, но от людей, коих несчастия времен попустили, уступая силе, унизить человеческое свое достоинство. (Д. И. Фонвизин, 3)

Кто не знает, что все человеческие общества основаны на взаимных добровольных обязательствах, кои разрушаются так скоро, как их наблюдать перестают. Обязательства между государем и подданными суть равным образом добровольные, ибо не было еще в свете нации, которая насильно принудила бы кого стать ее государем… (Д. И. Фонвизин, 3)

К несчастью подданных, приходит иногда на государя такая полоса, что он ни о чем больше не думает, как о том, что он государь; иногда ни о чем больше, как о том, что он человек. В первом случае обыкновенно походит он в делах своих на худого человека, во втором бывает неминуемо худым государем. Чтобы избегнуть сих обеих крайностей, государь ни на один миг не должен забывать ни того, что он человек, ни того, что он государь. (Д. И. Фонвизин, 3)

Сила принуждает, а право обязывает… Где же нет обязательства, там нет и права. (Д. И. Фонвизин, 3)

Сила и право совершенно различны как в существе своем, так и в образе действования. Праву потребны достоинства, дарования, добродетели. Силе надобны тюрьмы, железа, топоры… Тиран, где б он ни был, есть тиран, и право народа спасать бытие свое пребывает вечно и везде непоколебимо. (Д. И. Фонвизин, 3)

Здравый рассудок и опыты всех веков показывают, что одно благонравие государя образует благонравие народа. В его руках пружина, куда повернуть людей: к добродетели или пороку… Он судит народ, а народ судит его правосудие. (Д. И. Фонвизин, 3)

Ревность государей к распространению своего закона не менее причинила вреда людям, как и другие их пристрастия. (И. А. Крылов, 1, 20)

Отчего неправодушие для иных частных людей бывает средством обогащения и не может никогда обогатить правительство? Оттого, что частный человек, завладев чужим, может остановить дела, не иметь нужды в кредите и, таким образом, скрыться от естественных последствий нажитой им худой славы; а правительство должно непременно и вечно быть в торговых отношениях и с теми именно, которых оно обидело; оттого еще, что с частным, даже известным, плутом не так боятся иметь дело: его можно принудить к исполнению обязанностей, а на правительство – нет суда; наконец, оттого, что частный человек и беззаконными средствами может увеличить свое капитальное имущество, а капитал правительства, единственный источник его доходов, весь в людях, которых оно разоряет. (Н. И. Новиков, 5, 1823–1824 гг.)

Но как же поставить христианский эпиграф к кодексу, в коем глава о собственности совершенно противна евангельскому правилу: отдай все нищим; или как согласить в уголовном уложении степени наказаний с другою христианскою заповедию: подставлять правую щеку тому, кто тебя ударит в левую? Если законы должны быть согласны с текстами нашего христианского учения, то и администрация финансов потребует того же. Куда это заведет нас? Нет, законы гражданские – для граждан, закон Христа – для людей. Он действует свыше, все проникая, всех располагая к высшему гражданству; но в земский суд его вносить не должно, ибо он дар Неба и должен жить и действовать в сердцах, и чрез них – на судей и на правителей. (А. И. Тургенев, 18)

Порядок в государстве то, что маятник в часах. (Ф. Н. Глинка, 5, 1, Описание войны 1813 года,2 апреля)

Люблю видеть людей, хранящих закон, нравы и обычаи праотцов своих… Согласись, друг мой, что Моисей был великий законодатель! Он так умел скрепить израильтян узами уставов, обрядов и обычаев, что без государя, Отечества и прав, рассыпанные по лицу земли, они все еще составляют народ.

Они заблуждаются… согласен! Но для чего мы, просвещенные, не столь постоянные в законе, основанном на истинах непреложных, как они в своем заблуждении? Вот что должно нас устыжать! Чем богаче еврей, тем строже и ненарушимее исполняет он даже малейшие обряды свои. У нас, напротив, богатство, смеясь, попирает златою стопою уставы веры и обычаи праотцов.

Государи живут лета , а народы столетия . – Все государственные постановления, однажды утвержденные, должны уподобляться древам, которые всякий может поливать и должен беречь, но которых никто не смеет рубить. Тогда под верной сению сих насажденных мудрыми правителями древ спокойно опочивать будет благоденствие народов. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

Что есть конституция? – Неизменное государственное постановление, руководствующее правительство и сохраняющее права народа. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

Закон есть посредник между Богом и Государем так, как Государь между законом и народом. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)

Даровать самое лучшее законодательство народу , не исправя прежде нравов его , все равно, что налить драгоценный напиток в нечистый сосуд. – Чем же исправляются нравы? – В детстве воспитанием ; а в прочих возрастах благоразумным порицанием. Первое не допускает до пороков, другое преследует, разит и гонит их из обществ. (Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)