Татьяна Линдберг - Спасибо, мама, что ты есть

Материнство для женщины не есть высшее призвание.

Из объявления: меняю материнство на отцовство. Интим не предлагать.

Ни одна львица не позволит взять у нее детеныша, кто бы ни попытался это сделать. А женщины, даже зная, какие несчастья ожидают ребенка, отдают его без сопротивления. Почему? Выходит, звери более смелы, сознательны, обладают чувством собственного достоинства и несут ответственность за судьбу детеныша? И потом: почему защита Отечества почетна, а защита своего ребенка – нет?

До сих пор во многих странах, считающих себя цивилизованными, существуют приюты для брошенных детей. Что такое эти приюты? Малыш никогда, никогда не увидит дорогих ему людей. Его имя опозорено, его состояние конфисковано. Даже самый отвратительный преступник имеет право на воспоминания. Он помнит свою мать, как слепец помнит краски солнца. А наш ребенок словно слеп с рождения. У преступника больше прав, чем у него. Хотя никого нет невиннее на свете.

Утрата «материнского инстинкта» – болезнь именно «среднего класса» буржуазного общества. И болезнь эта является «болезнью духа», прямо не предопределяемой уровнем материального благосостояния. Эта болезнь среднего класса является «заразной», в ходе «вестернизации» она распространяется и среди тех слоев населения бедных стран, которые возомнили себя средним классом и приняли его мировоззренческие установки – даже если по западным меркам их можно было бы причислить к бедноте.

Часто матери говорят о том, что нежелание иметь ребенка заменилось привязанностью после того, как она в первый раз увидела малыша. Это понятно: где-то в недрах женской природы запрограммирована ее материнская любовь, которая иногда неожиданно для самой женщины пробуждается и долгие годы руководит отношениями матери с ребенком. Однако не всегда идущее от природы материнское чувство выигрывает поединок с ностальгией по неудовлетворенным жизненным устремлениям и девическими грезами. В таких случаях общение матери с ребенком по ей самой непонятным причинам обозначено знаком неудовлетворенности, раздражения, напряжения. Эти отрицательные эмоциональные переживания периодически всплывают на поверхность в самых различных формах: авторитарности, чрезмерной требовательности или чрезмерной близости с целью постоянно контролировать ребенка, вмешиваться в мир его личных переживаний или же отвержения ребенка, отгорожения от него.

Одна из ловушек, в которую часто попадают матери, – это самонадеянность. Исходя из самых лучших намерений, мать может незаметно стать диктатором, все время навязывая ребенку свою волю. Эта тенденция усиливается от того, что мать ведет уединенный образ жизни в период ухода за малышом. Мать не должна чувствовать, что она одна отвечает за ребенка, что вся нагрузка по уходу за младенцем лежит только на ней.

Сколько есть отцов и матерей, которые действительно по-своему любят своих детей, но считают священною обязанностию беспрестанно твердить им, что они обязаны своим родителям и жизнию, и одеждою, и воспитанием! Эти несчастные и не догадываются, что они сами лишают себя детей, заменяя их какими-то приемышами, сиротами, которых они взяли из чувства благодетельности. Они спокойно дремлют на моральном правиле, что дети должны любить своих родителей, и потом, в старости, со вздохом повторяют избитую сентенцию, что от детей-де нечего ожидать, кроме неблагодарности.

Два желания, часто противоположные, борются в душе каждого отца и каждой матери: они желали бы видеть в детях своих все нравственные совершенства, но в то же время желают им таких успехов в жизни, из которых некоторые не всегда ладят с нравственными совершенствами. К этому присоединяются еще родительские властолюбие, тщеславие, особенного рода хвастовство своими детьми и множество других мелких и грязненьких побуждений, которым начинает удовлетворять услужливая педагогика, не имеющая надобности в общественном мнении, но очень нуждающаяся в плате за учеников и, следовательно, в карманах родителей.

На самом деле… мать, которая для постороннего наблюдателя и в ее собственном мнении выглядит заботливой, высокоморальной, любящей, для ребенка является психотравмирующим фактором, так как воспринимается им как человек, подавляющий, не позволяющий ребенку быть самостоятельным.

Мне кажется, что сильные матери губительны.

Мудрость матери: «Отвечай мне! Не говори с набитым ртом!»

Не следует считать какую-либо пищу совершенно необходимой лишь потому, что ваш ребенок ее терпеть не может.

Это почтенная вдова. Троих дочерей успешно выдала замуж и всех троих успешно развела. Согласитесь, большего нельзя требовать от матери.

Если хотите научить своих детей воровать, заставьте их подольше выпрашивать все, что вы им даете.

Некоторые пытаются не воспитать, а в корне изменить свое чадо: не бегай!.. не шали!.. не кричи!.. не трогай!.. не мешай!.. не смей!.. Для таких матерей воспитанный – это прежде всего «удобный ребенок», а по сути – новая игрушка для капризной девочки.

Что мать в голову вобьет, того и отец не выбьет.

Побои и ругань как опиум: по мере снижения чувствительности приходится удваивать дозу.

Кнесчастию, пока все или почти все родители и воспитатели… почти сознательно готовы убивать, уничтожать до корня все, что обещает выработаться в характер самостоятельный в их детях. Им нужна больше всего покорность и слепое послушание, а не разумно проявляющаяся воля…

Да как же ты смеешь не хотеть, когда отец твой с матерью хотят?

Дети растут – борьба становится все ожесточенней. Дети хотят что-то делать. Наблюдатель может заметить определенную тенденцию в их поведении: они подражают маме. Если мама – домохозяйка, они с удовольствием пойдут с ней на кухню, мечтая взять на себя хоть часть ее работы. Малыши тайком пытаются месить тесто, варить, подметать, стирать. Матери это мешает. Она без конца кричит: «Посиди спокойно! Не трогай! Не зли меня, уходи!» Ребенок бросается на пол, стучит ногами, но спустя какое-то время возобновляет тайные попытки, торопясь изо всех сил, пока его не разоблачили. Конечно, от спешки и страха он разливает воду, стирая белье, пачкает паркет, пряча незаконно приготовленное рагу. Отчаяние матери, крики, все более строгие запреты. Ребенок отвечает гневом, слезами, но снова принимается за свое.