Виктория Частникова - Еврейские притчи. Мудрец выше пророка

Однажды царский сын за какую-то оплошность в разговоре впал в немилость и был заключён в ту же комнату, где сидел истопник. Тоскуя по своему отцу, царевич выпросил позволения у истопника уступить ему отверстие и отводил себе душу тем, что хоть издали смотрел на своего отца.

И тогда истопник сказал ему:

– Горе тебе! Я, человек простой и бедный, не могу быть допущен к царю и вынужден любоваться им издали и через маленькое отверстие. Ты же, человек умный и воспитанный, способный заседать в царском совете и постоянно нужный царю, теперь обречён на ту же участь лишь потому, что не сумел вести себя хорошо и внимательно, взвешивать свои слова перед царём. Послушайся меня: исправь своё поведение – и ты всегда будешь восседать возле царя!

Ослепший на оба глаза, с параличом рук и ног и весь покрытый вередами, доживал Нахум иш-Гамзо последние дни в своей обветшалой, полусгнившей избушке. Под ножки кровати, на которой он лежал, поставлены были лоханки с водою, чтобы не давать муравьям всползать к больному.

Ученики его, замечая, что избушка грозит обрушиться, собирались вынести больного, а затем и его вещи.

– Нет, дети мои, – сказал Нахум, – раньше вынесите вещи, а затем кровать: пока я здесь, изба – я надеюсь – не обрушится.

Они так и сделали. И как только была вынесена кровать с больным, избушка обрушилась. Говорят ему ученики:

– Учитель! За что тебе, угоднику Божьему, такие ужасные муки посланы?

– Дети мои, – отвечает Нахум, – я сам испросил себе у Бога эти муки. Дело было так. Отправился я однажды в гости к моему тестю и на трёх навьюченных ослах вёз ему подарки: на одном – съестные припасы, на другом – вина и разные напитки, на третьем – плоды и сласти. В дороге останавливает меня бедный, измождённый от голода странник и просит:

– Учитель, дай мне поесть чего-нибудь!

– Подожди, – отвечаю я, – дай мне развьючить сначала.

И пока я не спеша начал развязывать тюки, странник свалился с ног и тут же умер.

Увидя это, припал я к трупу и воскликнул:

– Глаза мои, которые не сжалились над твоими глазами, – пусть они ослепнут! Руки мои, не пожалевшие твоих рук, пусть отрезаны будут! Ноги мои, не пожалевшие твоих ног, пусть отсечены будут!

Наконец я в отчаянии воскликнул:

– И пусть всё тело моё неизлечимыми язвами покроется!

Говорят ученики:

– Горе нам, что мы в таком положении видим тебя!

Отвечает им на это Нахум:

– Горе было бы мне, если б вы меня не видели в этом положении.

Однажды Юда Кадош (Иаков Ицхак из Пшисхи) спросил своих хасид им:

– Как вы обоснуете такое утверждение: если два юды (еврея) сидят рядом, не стремясь друг друга превзойти, то Бог простит им все прегрешения?

Так и не дождавшись ответа, ребе рассказал такую историю:

– Однажды, когда я был маленьким и в первый раз сел изучать алеф-бейс (алфавит), то, указав на букву йод, спросил своего меламеда (наставника):

– Что это за точка?

– Это буква йод, – ответил он.

Тогда я указал на две стоящие рядом буквы йод:

– А какое слово выйдет, если они рядом?

– Две рядом стоящие йод, – ответил меламед, – обозначают Святое Имя Бога.

Меня всё это очень заинтересовало, и я стал зачарованно разглядывать страницы Хумаша (пятикнижия), стараясь найти Имя Бога в виде двух соседних йод. И вдруг на глаза попались две точки, стоящие друг над другом.

– А это что такое? – спросил я.

– Это называется двоеточие, – ответил меламед.

– Уж очень похожи все эти точки, – заметил я, – как же запомнить, какие из них что обозначают?

– Очень просто, – сказал меламед. – Когда две точки сидят рядышком как равные – это Имя Бога. А если одна возвысилась над другой – уже нет.

Тогда-то я и понял: если два юды-еврея сидят рядышком как равные, они слагают собой Имя Божье. И прощаются им все грехи. Если же каждый силится превзойти другого, имени не получается. И о прощении речь не идёт.

В Ропшице – городе, где жил раввин Нафтали – у тех богатых людей, чьи дома стояли отдельно или на окраине города, был обычай нанимать человека, чтобы тот присматривал по ночам за их собственностью.

Поздно вечером, когда раввин Нафтали бродил по опушке леса, он повстречал такого сторожа, прохаживавшегося взад и вперёд.

– На кого ты работаешь? – спросил раввин.

Сторож ответил ему и в свою очередь спросил:

– А ты на кого работаешь?

Эти слова, как молния, поразили цадика.

– Я ещё ни на кого не работаю, – смущённо ответил он.

Затем он долго прохаживался рядом со сторожем и, наконец, спросил:

– Не поступишь ли ко мне в услужение?

– Охотно, но что мне надо будет делать?

– Напоминать мне кто я, – сказал раввин Нафтали.

Пришел ребе Ханина бен Доса к ребе Иоханану бен Заккаю поучиться божественной мудрости, а в то время у ребе Иоханана заболел сын, и стал патриарх просить ребе Ханину, говоря:

– Ханина, сын мой! Помолись о милости Господней к моему больному.

Низко, до самых колен склонил голову ребе Ханина и углубился в молитву. Больной выздоровел.

– Если бы я, – сказал ребе Иоханан жене, – хотя бы целый день просидел, поникнув головой до колен, молитва моя не была бы услышана.

– Но разве Ханина настолько достойнее тебя?

– Не в достоинстве дело. Но Ханина кротостью своей подобен слуге перед царем, а я и перед Господом стою как вельможа перед царем.

Хозяин пригласил мастера покрасить лодку. Во время работы лодочник заметил дырку в днище, заделал ее, закончил покраску, получил деньги и ушел. А на другой день к нему примчался хозяин лодки.

– Вот вам деньги за починку, – сказал он и протянул кошелек с золотом.

– За что, – удивился мастер, – я получил сполна!

– Да, – подтвердил хозяин. – Но то были деньги за покраску лодки, а эти я плачу за ремонт.

– За такой пустяк? – изумился лодочник. – Это отняло у меня немного времени. Я и не думал просить деньги за такую мелочь.

– Эта мелочь, как вы ее называете, – ответил хозяин лодки, – спасла жизнь моим детям. Я позабыл о дыре, расплатился с вами и ушел по делам. А дети тем временем взяли лодку и уплыли в море. Я был в отчаянии, думал, они погибли. А когда дети благополучно вернулись, выяснилось, что их спасением мы обязаны вам.