Конфуций - Уроки мудрости

То ласточки, вижу, над нами летают кругом…
То падают вниз, то взлетают опять в вышину.
Навеки она возвращается ныне в свой дом…
Далеко ее провожаю в родную страну!
И вслед ей смотрю я, уж взору ее не догнать,
Стою неподвижно, и слезы струятся опять.

То ласточки, вижу, над нами летают кругом,
Их крики то ниже, то к небу поднимутся вдруг.
Навеки она возвращается ныне в свой дом,
Далеко, далеко ее провожаю на юг…
И вслед ей смотрю я, уж взору ее не догнать,
И сердце мое преисполнено боли и мук.

Правдива душою была она, Чжун-госпожа,
Была беспредельною сердца ее глубина.
Всегда благородной душою тепла и добра,
Была непорочной, к себе была строгой она,
И памятью князя, покойного мужа, всегда
Бодрила подругу, что доблестью сердца бедна! [39] Иносказательно о себе. В Китае принято было восхвалять собеседника и высказываться о себе уничижительно.

Солнце и месяц, вы свет земле
Шлете, плывя в вышине!
Древних заветы забыл супруг,
Стал он суров к жене.
Или смирить он себя не мог –
Взор свой склонить ко мне?

Солнце и месяц, не вы ль с высот
Льете на землю свет?
О, почему же любви ко мне
В сердце супруга нет?
Или смирит он себя? Найдет
Чувство мое ответ?

Солнце и месяц, радует нас
Вашим восходом восток!
Слава худая идет о том,
Что муж мой со мной жесток.
Если бы смог он себя смирить,
Забыть меня разве бы мог?

Солнце и месяц, с востока вы
Всходите день за днем!
Мать и отец! Ведь вам меня
Не прокормить вдвоем.
Разве он может смирить себя?
Отклик найду ли в нем?

Ветер все дует… Он и порывист и дик.
Взглянешь порою и мне улыбнешься на миг.
Смех твой надменен, без меры насмешлив язык!
Скорбью мне смех твой в самое сердце проник.

Ветер все дует, клубится песок в вышине…
Нежен порою, прийти обещаешь ко мне;
Только обманешь, ко мне ты забудешь прийти! –
Думы мои бесконечно летят в тишине.

Ветер все дует – по небу плывут облака,
День не истек, все плывут и плывут облака.
Глаз не сомкнуть мне – я ночью заснуть не могу.
Думы и вздохи о нем, и на сердце тоска.

В тучах все небо, нависшие тучи черны,
Глухо рокочет, гремит нарастающий гром…
Глаз не сомкнуть мне, я ночью заснуть не могу –
Все мои помыслы, все мои думы – о нем!

Лишь барабан большой услыхал –
Сразу вскочил, оружие взял.
Рвы там копают в родной земле,
В Цао [40] Цао – город в княжестве Вэй. Мобилизуя часть мужского населения на войну, князья проводили земляные работы для обороны своих городов, занимая на них остальное население. возводят высокий вал.

К югу идем мы за рядом ряд,
Сунь благородный ведет солдат,
Мир уже с царствами Чэнь и Сун [41] Сун – сильное царство, располагавшееся в древности на части территорий нынешних провинций Хэнань и Цзянсу. –
Все ж не хотят нас вести назад!

Горе сердца сжимает нам.
Здесь отдохнем, остановимся там…
Вот распустили коней своих,
Будем их долго искать по лесам.

Жизнь или смерть нам разлука несет,
Слово мы дали, сбираясь в поход.
Думал, что, руку сжимая твою,
Встречу с тобой я старость мою.

Горько мне, горько в разлуке с тобой,
Знаю: назад не вернусь я живой.
Горько, что клятву свою берегу,
Только исполнить ее не могу.

Южного ветра живительный ток
Веет, лелея жужуба росток.
Стали красивы и нежны ростки –
Высохла мать от забот и тоски.

Южного ветра живителен ток.
Вырос жужуб, теплым ветром согрет.
Ты, наша мать, и мудра и добра,
Добрых детей у тебя только нет!
В местности Сюнь есть источник один –
Много несет он студеной воды.
Семь сыновей нас, а мать и теперь
Тяжесть несет и труда и нужды.

Иволга блещет своей красотой,
Тонкие трели выводит вдали.
Семь сыновей нас у матери, мы
Дать ее сердцу покой не смогли!

Как пестрый фазан далеко улетает –
Медлителен крыл его плавный полет.
Супруг благородный, всем сердцем любимый,
Не он ли мне горе разлуки несет?

Фазаний самец далеко улетает,
Крик слышен то снизу, то вдруг с высоты…
Не сам ли, супруг благородный, любимый,
Мне сердце наполнил страданием ты?

Взгляну ли на солнце, взгляну ли на месяц [42] По положению солнца на небе и по фазам луны женщина определяет счет времени, вспоминая при этом, как долго муж ее несет службу у царя. ,
Все думы мои лишь о нем, лишь о нем!..
Но в путь он собрался, я знаю, далекий.
Когда же он снова вернется в свой дом?

Да кто ж из людей благородных не знает,
Что доблестен муж мой в поступках и строг?
Нет алчности в нем, нет завистливой злобы!
Недоброе сделать он разве бы мог?

У тыквы зеленые листья горьки…
Вот брод – переход через воды реки.
Глубок – я в одеждах пройду по нему,
А мелок – край платья тогда подниму.
Поток набухает, разлиться готов;
Фазаночки слышу настойчивый зов.
Колес не покроет разлив этих вод…
Фазаночка милого долго зовет.

Лишь солнце взойдет поутру горячей,
Согласные слышатся крики гусей.
В дом мужа уходит невеста, пока
Еще не растаял весь лед от лучей.

Зовет перевозчик меня на беду!
Все в лодку садятся, а я не иду…
Все в лодку садятся, а я не иду…
Я друга желанного жду!

Ветер с восточной подул стороны,
Дождь благодатный принес, пролетев…
Сердцем, в согласии жить мы должны,
Чтоб не рождались ни злоба, ни гнев.
Репу и редьку мы рвали вдвоем –
Бросишь ли репу с плохим корешком?.. [43] Если у репы портится корневище, остается еще годная в пищу листва… Оставленная жена напоминает: пусть красота ее поблекла, но осталось доброе имя, которым муж пренебрегает более, чем крестьянин листвой репы.
Имя свое не порочила я,
Думала: вместе с тобою умрем.

Тихо иду по дороге… Гляди,
Гнев и печаль я сокрыла в груди.
Недалеко ты со мною прошел,
Лишь до порога меня проводил.
Горьким растет, говорят, молочай –
Стал он мне слаще пастушьей травы! [44] Горечь одиночества, утверждает женщина, много сильнее горечи молочая.
Будто бы братья, друг другу верны,
С новой женою пируете вы!