Конфуций - Уроки мудрости

Поднялся на древний разрушенный вал
И чуские земли кругом озирал.
Он долго взирал и на Чу, и на Тан [59] Тан – город в близком соседстве с местностью Чу. ,
Он смерил и тень от горы, и курган,
Тутовник осматривать в чуский свой стан
Сошел… На щите черепахи гадал [60] Речь идет о древнейшем из известных в Китае способов гадания. Археологами обнаружены гадательные черепаховые щиты, относящиеся ко II тысячелетию до н. э. ,
И добрый ответ был властителю дан!

Дожди благодатные пали с весны –
Приказ дал вознице властитель страны
Коней на звезде заревой запрягать:
В поля надо ехать, где туты видны.
Не прям ли душою властитель страны? –
В нем помыслы все глубоки и ясны.
Прекрасны большие его табуны!

Радуга встала в небе с востока –
Никто не смеет рукой указать… [61] Радуга представляется древнему комментатору примером предосудительного соития светлого мужского начала в природе (солнце) с темным женским (дождь), то есть зримым проявлением безудержности неба и земли. Появление радуги указывает на то, что брак, к которому стремится девушка, не удовлетворяет строгим нормам обычая и осуждается ее близкими, которых она, пренебрегая знамением, безрассудно покидает.
Девушка к мужу идет, покидает
Братьев своих, и отца, и мать.

Радуга утром на западе всходит –
Будет все утро дождь без конца.
Девушка к мужу идет, покидает
Братьев своих, и мать, и отца.

Брака с любимым желает дева!
Видишь: в слиянье с солнцем вода,
Не знаешь ни воли небесной, ни гнева
И, верно, совсем не знаешь стыда!

Ты на крысу взгляни – щеголяет кожей,
А в тебе нет ни вида, ни осанки пригожей!
Коль в тебе нет ни вида, ни осанки пригожей,
Почему не умрешь ты, на людей непохожий?

Посмотри ты на крысу – у нее есть зубы,
А ведь ты человек без удержу, грубый,
Если ты человек без удержу, грубый,
Чего ждешь, кроме смерти? Что тебе любо?

Посмотри-ка: все слаженно в теле крысином.
Ты – не знаешь обряда и не славен ты чином.
Коль ни чина нет у тебя, ни обряда,
Что же, ранняя смерть для тебя – не награда?

Высоко-высоко вознеслись бунчуки –
За Сюнь, за селеньем полки далеки…
Шнуры были белого шелка у них,
Добры были кони в четверках у них.
Со свитой приехал прекрасный наш гость,
Какими дарами встречаем мы их?

И сокол поднялся на ткани знамен,
То в наших селеньях он был вознесен!
Шнурами повиты знамена у них,
И кони в пятерках могучи у них.
Со свитой приехал прекрасный наш гость,
Какими встречаем подарками их?

И в перьях цветных в высоте засверкал
Их знак, лишь взошли колесницы на вал.
На знаке белели шнуры – для него,
Их кони в шестерках добры – для него.
Со свитой приехал прекрасный наш гость.
О чем же рассказы пойдут у него?

Мчалась утешить, коней подгоняла бичом,
К вэйскому князю спешила в родимый свой дом.
Лошади вскачь, но дорога княгини длинна –
Города Цао достичь не сумеет она.
Скачет чрез реки и степи вельможа за ней –
Он догоняет, и грудь ее болью полна!

Думы мои не считаете добрыми вы –
Я не могу возвратиться в родимое Вэй.
Вижу сама, как меня осуждаете вы, –
Думы мои не избуду в печали моей.
Думы мои не считаете добрыми вы –
Мне не вернуться чрез реки из сюйской земли.
Вижу сама, как меня осуждаете вы,
Только вы думы мои оборвать не смогли!

Вот поднялась я на этот обрывистый холм,
Царских кудрей, чтоб рассеять печаль, набрала [63] Царские кудри – растение, считавшееся целебным средством, разгоняющим печаль. .
Много желаний в женской таится груди –
Если б я эти желанья исполнить могла!
В княжестве Сюй мой народ осуждает меня –
Все вы, как дети, безумны от гнева и зла!

Едет назад меж полей колесница моя,
Вижу, как пышно желтеет пшеница кругом.
Помощь мне надо искать у сильнейшей страны [64] Вэй подверглось набегу варваров и не в состоянии защищаться своими силами; Сюй слишком мало и не может оказать помощь Вэй. Нужно просить помощи в чужом, более сильном царстве.
Кто мне опора, найду я прибежище в ком?
Вы, о вельможи! И вы, благородства мужи!
Не осуждайте напрасно княгини своей.
Много советов, я знаю, у вас, но для Вэй
Лучше их всех исполнение воли моей!

Полюбуйся на эти извивы у берега Ци,
Что так пышно одеты бамбуком зеленым, густым.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня –
Словно рог он резной, что обточен искусным резцом,
Как нефрит ограненный, до блеска натертый песком!
Величав он собою, степенен и важен на вид,
Он достоинства строгого полон и нравом открыт.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня.
Мне его не забыть, он вовеки не будет забыт!

Полюбуйся на эти извивы у берега Ци!
Бирюзово-зеленый бамбук отразила вода.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня –
Два прекрасных нефрита в ушах его блещут всегда
И расшитая яшмою шапка его, как звезда!
Он степенен и важен, собой величав он на вид,
И достоинства строгого полон, и нравом открыт.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня,
Мне его не забыть, он вовеки не будет забыт!

Полюбуйся на эти извивы у берега Ци!
Как на ложе циновка, густеет зеленый бамбук.
Благородный и тонкий душою есть друг у меня –
Словно золото чист, будто олово светел мой друг,
Как нефритовый жезл он, как княжеский яшмовый
круг! [66] Удельные князья в древнем Китае по своему достоинству делились на пять степеней: гун, хоу, бо, цзы, нань. Эмблемой достоинства первых трех степеней был нефритовый жезл – каменная пластинка продолговатой формы, двух последующих – яшмовый кружок с отверстием внутри.
Сколь душою широк он, как сердцем безмерно велик!
Он стоять в колеснице с двойною опорой привык [67] Речь идет о колесницах с двумя вертикальными гнутыми столбиками впереди, на которые опирались, когда ехали стоя. Ездить на таких колесницах могли только лица знатного происхождения. .
Посмеяться умеет – он шутки искусство постиг, –
Но жестоким и грубым его не бывает язык.