Конфуций - Уроки мудрости

Мы черные ткани и желтые ткем,
А ту, что сверкает багряным огнем,
Что ярче всех и красивей всех,
Мы княжичу в дар на халат отдаем.

К четвертой луне трава зацветет,
О пятой луне цикада поет.
В восьмую луну мы сберем урожай,
В десятую – падают листья, кружа.

И первая вновь наступает луна –
Барсучьей охотой начнется она;
И ловим лисиц мы и диких котов –
Ведь княжичу теплая шуба нужна.

Но вот на облаву выходит рать,
Привычная в пору второй луны, –
Себе поросенка должны мы взять,
А князю мы вепря отдать должны!

Вот время пришло, и о пятой луне
Кузнечика стрекот послышался мне…
В шестую луну донеслось до меня,
Как крылья стрекоз задрожали, звеня.

В седьмую – мы в поле сверчка найдем,
В восьмую – сверчок уже здесь, под крышей.
В девятую он заползает в дом,
В десятую – он под постелью слышен!
В доме замазывать щели пора,
Выкурить дымом мышей со двора!

Крепко закрыто на север окно,
Глиной обмазаны двери давно.

Жены и дети, мы вас зовем:
Год изменился, пришли холода,
В дом свой войдите, живите в нем.

В шестую луну отведать мы рады
Багряные сливы и гроздь винограда.

В седьмую отведать бобы на пару,
В восьмую луну я жужубы сберу.

Мы рис собираем десятой луной –
К весне приготовим хмельное вино,
Чтоб старцев почтенных с седыми бровями
На долгие годы бодрило оно.

Седьмая луна – стала тыква вкусна,
В восьмую горлянки срезает жена.
Девятой луною кунжутные зерна
И горькие травы собрала она.

В запас нарубила и сучьев и дров –
Обед для крестьянина будет готов!

Девятой луною мы ток расчищаем,
В моем огороде прибита земля;
Десятой луной урожай убираем:
Здесь просо, пшеница, бобы, конопля.
Супругу жена говорит своему:
«О муж мой, мы всю нашу жатву собрали,
Работа нас ждет в нашем зимнем дому –
Сбираться в селение нам не пора ли?»

Сбираем мы травы осенние днем,
А ночью глубокой – веревки совьем.

Лишь кровлю поправить успел я – опять
Пора и весенний посев починать!

Лед бьем мы со звоном – вторая луна,
Им в третью широкая яма полна,
И утром в четвертой, как жертву зимы,
Чеснок и барашка приносим мы!

В девятой – вновь иней на травах жесток,
Десятой луной расчищаем мы ток…

У нас на пиру два кувшина с вином,
Овцу и барашка мы князю снесем.

Рога носорога полны вина,
Поднимем их выше и выпьем до дна,
Чтоб жизнь ваша, князь, длилась тысячи лет
И чтоб никогда не кончалась она!

О ты, сова, ты, хищная сова,
Птенца похитила, жадна и зла!
Не разрушай гнезда, что я свила.
С трудом, с любовью я вскормила их,
Моих птенцов, – так пожалей же их!

Пока не скрылся в тучах небосвод,
Кору с корней древесных птица рвет.
Я вью гнездо, сплела из веток вход…
Ужели ты, живущий там, внизу,
Меня посмеешь обижать, народ?

Когтями я рвала траву кругом,
Изодран клюв мой жестким тростником
И всем, что я сбирала, – и потом
Мой клюв был в ранах весь! Но что мне в том, –
Сказала я, – коль не готов мой дом?

Иссякла мощь моих разбитых крыл,
И хвост ослаб – он весь изломан был.
Гнездо в беде; бороться нету сил;
И дождь хлестал его и ветер бил…
Стал голос мой тревожен и уныл.

Мы ходили походом к восточным горам,
Долго, долго мы пробыли там.
И обратно с востока нам время идти –
Мелкий дождь нас мочил по пути.
Но с востока на запад при слове «назад»
Устремились все мысли солдат –
Там сошьют земледельцу привычный наряд.
Рот не сжат [140] Рот не сжат. Каждый солдат держал во рту кляп, чем обеспечивалась бесшумность передвижения войск. , не поставят нас в ряд.
Только черви простые теперь поползли
На полях у моих шелковиц…
И одни мы ночуем от близких вдали
Под покровом своих колесниц.

Мы ходили походом к восточным горам,
Долго, долго мы пробыли там.
И обратно с востока нам время идти –
Мелкий дождь все мочил нас в пути.
Дикой тыквы плоды налились и кругом
Обвисают по кровле теперь,
И мокрицы проникли в оставленный дом,
Паутиною заткана дверь;
И олени пасутся в полях у домов
Да мерцают огни светляков…
Как тревожит само это слово «назад»,
И волненье в сердцах у солдат!

Мы ходили походом к восточным горам,
Долго, долго мы пробыли там.
И обратно с востока нам время идти –
Мелкий дождь нас все мочит в пути.
Там, у куч муравьиных, лишь цапли кричат,
Жены дома вздыхают, молчат;
Дома щели заткнули, полы подмели –
Тут и мы из похода пришли!
Плети тыкв одичалых обвили одни
Дров каштановых груду кругом,
И с тех пор, как ушли мы, до нынешних дней
Я три года не видел свой дом!

Мы ходили походом к восточным горам,
Долго, долго мы пробыли там!
И обратно с востока нам время идти –
Мелкий дождь нас все мочит в пути.
Только иволги, вижу, летают вдали,
И лишь крылья сверкают у них…
То невеста сбирается в путь – запрягли
Темно-рыжих коней и гнедых.
Вот уж матерью пояс вкруг стана обвит,
В украшеньях невеста стоит,
И жених ее новый прекрасен на вид –
Что же старый, ужели забыт?!

Были разбиты в походе у нас топоры,
Наши секиры расколоты были в куски.
Чжоуский князь выступает в поход на восток –
Царства четыре границы да будут крепки!
Сколь, о народ, состраданья он полон к тебе,
Сколь о народе заботы его велики!

Были разбиты в походе у нас топоры,
Были расколоты острые наши жезлы.
Чжоуский князь выступает в поход на восток –
Царства пределы к добру он выводит из мглы!
Сколь, о народ, состраданья он полон к тебе,
Сколь о народе заботы достойны хвалы!

Были разбиты в походе у нас топоры,
Наши секиры расколоты были давно.
Чжоуский князь выступает в поход на восток –
Царства пределы крепит он и вяжет в одно!
Сколь, о народ, состраданья он полон к тебе,
Сколь похвалы, восхищенья достойно оно!

Когда топорище ты рубишь себе –
Ты рубишь его топором.
И если жену избираешь себе –
Без свах не возьмешь ее в дом.
Когда топорище рублю топором,
То мерка близка, говорят [141] Меркой для нового топорища служит старое, которое я, мастер, держу в руках. .
Увидел я девушку эту – и вот
Сосуды поставлены в ряд! [142] Сосуды поставлены вряд – для свадебного торжества.