Журнал «Техника-Молодёжи» - ОДНАЖДЫ…

— Нет, почему же? Нужно только сделать так, чтобы мужчины вас выбрали, вот и все!

КОГДА НЕВЕРОЯТНОЕ ВЕРОЯТНО

Английский писатель Грэм Грин, автор широко известных произведений, близких жанру детективного романа, которому и самому нередко доводилось выполнять задания военной разведки, однажды, беседуя с одним математиком, сказал:

— В юности я не боялся испытать судьбу и в отчаянную минуту даже сыграл в «русскую рулетку»: вынул один патрон из револьвера, крутанул барабан, приставил дуло к виску и нажал на спусковой крючок…

Математик оживился, деловито осведомился, сколько было гнезд в барабане, проделал какие-то сложные расчеты и, с изумлением взглянув на писателя, воскликнул:

— Это невероятно! По теории вероятностей вы должны были неминуемо погибнуть!

Грин рассмеялся: «Вероятно, меня спасло то, что я не знал теории вероятностей. Но мне думается, что здесь вероятнее другое — ведь в барабане револьвера и был всего один патрон!»

«ЗАСТАВИТЬ ЛОДЫРЯ ПОТРУДИТЬСЯ…»

Как-то знаменитый английский естествоиспытатель Генри Кавендиш (1731–1810) испытал в своей лаборатории необычный составной стержень: между двумя проводниками был впаян стеклянный цилиндр, который не пропускал электрический заряд от лейденской банки. Но оказалось, что если нагреть стекло докрасна, то заряд свободно перетекал по этой перемычке, и одноименно заряженные бумажные листочки на дальнем торце стержня расходились.

— Почему бы вам не опубликовать столь удивительный результат? — допытывались друзья у Кавендиша.

— Кому это интересно? — пожимал плечами ученый, крайне неохотно печатавший сведения о своих исследованиях. — Я ведь что… я просто хотел выяснить, можно ли заставить лодыря, кем или чем бы он ни был, потрудиться. Оказалось, что можно… Надо только создать для него непривычные условия, экстремальную, раскаленную обстановочку…

Что же касается уникальных экспериментальных исследований Кавендиша по электричеству, которые ныне стали классическими, то они были опубликованы лишь к 1879 году.

НЕ ПУТАТЬ ДАТСКИЙ С ДАТСКИМИ…

Известный советский географ профессор Б. П. Орлов одну из своих лекций неожиданно начал фразой:

— Заклинаю вас, никогда не путайте Датский пролив с Датскими проливами!

И, не разъяснив студентам смысл столь парадоксального обращения, как ни в чем не бывало стал читать лекцию дальше. Заинтригованные этими словами профессора, студенты поспешили навести справки в библиотеке и обнаружили, что в данном случае «часть, больше целого». Одна только ширина Датского пролива — пространства, отделяющего Исландию от Гренландии, — едва ли не больше суммарной длины (!) Малого и Большого Бельтов, Эресунна, Каттегата и Скагеррака, то есть всех Датских проливов, соединяющих Балтийское и Северное моря, вместе взятых!

К ВОПРОСУ О МОНОТОННОСТИ…

Как-то раз американский автомобильный промышленник Г. Форд оказался в одной компании с проповедником, который развлекал собравшихся толстосумов тем, что журил их за неправедное житье. Узнав, что перед ним тот самый человек, который внедрил на своих заводах стандартизацию и конвейерную сборку, пастор поспешил укорить его:

— Как же вы могли обречь человека — только подумать, венец творения! — на столь монотонный труд?

— Увы, многие конвейерные операции действительно монотонны, — как бы согласился Форд, но тут же привел контрдовод: — А как мог творец создать людей, которые, подобно вам, отличаются монотонностью ума?

ЧЕМ УСМАТРИВАЮТ НЕУСМАТРИВАЕМОЕ?

Перед первой мировой войной на одном из заседаний Главного артиллерийского управления рассматривался вопрос о закупке в Англии новых прицельных приспособлений для орудий Кронштадтского укрепленного района. Профессор А. Н. Крылов (1803–1945), будущий академик, изучив вопрос, убедил командующего артиллерией укрепрайона генерала А. А. Маниковского в том, что в условиях приневской низменности прицельные трубы не смогут дать нужной точности при наводке орудий.

Во время заседания престарелый генерал Н., желая, видимо, оправдать свое присутствие, затеял с Маниковским бессмысленный спор, причем в качестве главного довода беспрерывно твердил одну фразу:

— Я не усматриваю у вас того, отчего прицельная труба не будет давать требуемой точности…

Эти слова настолько надоели Маниковскому, что он решил поинтересоваться:

— А вы, ваше высокопревосходительство, хоть раз смотрели в трубу?

— Нет, но это и дает мне право заявить: я не усматриваю у вас того, отчего…

Наконец терпение Маниковского лопнуло.

— А я не усматриваю у вас того, — вспылил он, — чем, собственно, и усматривают неусматриваемое! Но тогда, может быть, другим усмотрите?

ДАЖЕ ПТИЦАМ ДОВЕРЯТЬ НЕЛЬЗЯ…

В конце XIX века Франция, Германия и Россия стали энергично строить военные корабли, и британское адмиралтейство всерьез обеспокоилось этой угрозой традиционному превосходству Англии на море. В 1887 году оно создало военно-морскую разведку, и один из ее способных офицеров, Д. Астон, приступил к разработке системы наблюдения за передвижением кораблей возможного неприятеля с помощью быстроходных яхт и рыбачьих шхун. Но как быстро и своевременно передать свежие разведданные в Лондон? Поскольку телеграф исключался, а радио тогда не было, Астон предложил снабдить каждое судно почтовыми голубями. Но тут его ждал удар. На докладной, где обосновывалась организация морской голубиной почты, адмиралтейское начальство глубокомысленно начертало: «Оставить без внимания, поскольку эти птицы могут доставить дезинформацию».

«НЕТ БИОГРАФИИ!»

Как-то раз знаменитого английского писателя Вальтера Скотта (1771–1832) спросили, почему герои его произведений — по преимуществу благородные и самоотверженные люди минувших веков. И почему бы ему не написать роман о современнике — предприимчивом, деятельном реалисте, не останавливающемся ни перед чем ради того, чтобы сколотить себе состояние.

— У тех, кто посвятил себя наживе, нет биографии, — не раздумывая, ответил писатель. — О них можно написать, пожалуй, одну-единственную строчку: дату рождения и дату смерти…

ЧТО-НИБУДЬ ОДНО…

Однажды некий любитель парадоксальных умозаключений стал в присутствии известного советского ученого-механика А. А. Космодемьянского развивать ту мысль, что, дескать, Галилео Галилей, будучи, конечно, великим ученым, был в то же время весьма хитрым и расчетливым льстецом, искусно маневрировавшим при папском дворе.

— Чушь, этого не могло быть! — резко возразил Аркадий Александрович. — Если бы Галилей был таким прожженным царедворцем, как вы утверждаете, у него просто не хватило бы времени да и сил на то, чтобы создать новую науку — динамику!