Филип Хук - Завтрак у Sotheby’s. Мир искусства от А до Я

Мне часто снится один и тот же сон. Я на футбольном поле; важный матч; «Челси» играет на стадионе «Стэмфорд-бридж». Во сне я не футболист; когда-то я воображал себя игроком, но это было давным-давно. Нет, в сновидении я немолод, сед, в строгом костюме, но почему-то среди футболистов, с нелепым видом маюсь на линии ворот, а тем временем противник делает поперечный пас в штрафную, защитники «Челси» в панике. Один из бомбардиров противника сильно бьет по нашим воротам. Нашему голкиперу Петру Чеху удается перехватить мяч, но он выскальзывает у него из рук и неумолимо катится к линии ворот. И тут я, все еще прижимая к себе кейс, каким-то образом его отбиваю (между прочим, я в мокасинах с кисточками). Я испытываю невероятное облегчение, но потом мне становится не по себе. Посчитают ли мое вмешательство законным или сочтут, что я нарушил правила, и присудят гол противнику «Челси»? Разве может быть такое, если мяч не пересек линию ворот? Этот эпизод точно покажут в передаче «Главный матч дня», его там проанализируют футбольные комментаторы. И как они меня оценят? И что скажут в аукционном доме «Сотби», где мне, в конце концов, и платят жалованье? Увидят ли они в моей игре подобие рекламы бренда, о которой, по мнению нашего пресс-бюро, мы обязаны денно и нощно радеть?

Если оставить в стороне вопрос, почему самым ужасным кошмаром в безмятежном и уютном существовании немолодого арт-эксперта должен быть пропущенный «Челси» гол, очень интересно, как футбол проникает во все сферы современной жизни, даже, казалось бы, предельно от него далекие. Одна из них – искусство. Например, в последние сорок лет рекордные суммы, уплаченные за картины на аукционе, можно сопоставить с самыми дорогими футбольными трансферами. Вот какая наблюдается динамика:

1968 500 000 (Анастази. Куплен у «Варезе» «Ювентусом»)

1970 2 310 000 (Веласкес)

1973 922 000 (Кройф.

Куплен у «Аякса» «Барселоной»)

1976 1 750 000 (Росси. Куплен у «Ювентуса» «Виченцей»)

1980 2 700 000 (Тёрнер)

1982 3 000 000 (Марадона. Куплен у «Бока Хуниорс» «Барселоной»)

1984 5 000 000 (Марадона. 7 370 000 (Тёрнер) Куплен у «Барселоны» «Наполи»)

1985 8 140 000 (Мантенья)

1987 6 000 000 (Гуллит. 30 111 000 (Ван Гог) Куплен у «ПСВ Эйндховен» «ФК Милан»)

1990 8 000 000 (Баджо. 43 107 000 (Ван Гог) Куплен у «Фиорентины» «Ювентусом»)

1992 13 000 000 (Лентини. Куплен у «Торино» «ФК Милан»)

1996 15 000 000 (Ширер. Куплен у «Блэкбёрн Роверс» «Ньюкаслом»)

1997 19 500 000 (Роналду. Куплен у «Барселоны» ФК «Интер Милан»)

1998 21 500 000 (Денилсон. Куплен у «Сан-Паулу» «Реал Бетис»)

1999 32 000 000 (Вьери. Куплен у «Лацио» ФК «Интер Милан»)

2000 37 000 000 (Фигу. Куплен у «Барселоны» ФК «Реал Мадрид»)

2001 53 000 000 (Зидан. Куплен у «Ювентуса» ФК «Реал Мадрид»)

2004 60 000 000 (Пикассо)

2009 80 000 000 (Роналду. Куплен у «Манчестер Юнайтед» ФК «Реал Мадрид»)

2010 66 000 000 (Пикассо)

2012 74 000 000 (Мунк)

Криштиану Роналду дороже любого произведения искусства

Самая большая разница цен отмечалась в 1990 году, когда по милости одержимых импрессионизмом японцев картина Ван Гога «Портрет доктора Гаше» [см. выше раздел «Новые рынки»] была продана за сорок три миллиона фунтов, а мировой рекорд футбольного трансфера составлял всего восемь миллионов фунтов, уплаченных «Ювентусом» «Фиорентине» за Роберто Баджо. После падения японского антикварного рынка «Портрет доктора Гаше» оставался на недосягаемой коммерческой высоте в течение четырнадцати лет. За это время размеры футбольных трансферов, подпитываемые доходами клубов от телевизионных трансляций, постепенно сравнялись с ценами картин. Трансферы росли в цене, пока не превзошли Ван Гога в 2001 году, когда «Реал Мадрид» купил у «Ювентуса» Зинедина Зидана за пятьдесят три миллиона фунтов. В 2004 году Пикассо из Собрания Уитни («Мальчик с трубкой»), проданный за шестьдесят миллионов фунтов, снова потеснил футбольные трансферы, однако в 2009 году Криштиану Роналду был куплен клубом «Реал Мадрид» у «Ювентуса» за восемьдесят миллионов фунтов. Этот рекорд до сих пор не побит, хотя в мае 2012 году ему угрожал «Крик» Мунка, проданный за семьдесят четыре миллиона.

Сегодняшняя ситуация любопытна тем, что зачастую миллиардеры, готовые платить баснословные суммы за футболистов, покупают и картины, а ведь двадцать-тридцать лет тому назад подобное было неслыханно. Те же русские или ближневосточные деньги, которые в значительной мере решают судьбу Лиги чемпионов или премьер-лиги, ныне тратятся и на искусство. Совершенно очевидно, что это очень радует болеющего за «Челси» арт-эксперта. Однако, учитывая предпродажную стоимость картины и футболиста спустя десять лет, я (со своей выгодной позиции на линии ворот на стадионе «Стэмфорд-бридж») постоянно опасаюсь, что Роман Абрамович в конце концов решит, что вкладывать деньги в искусство безопаснее.

Это словарь-внутри-словаря, подобие глоссария, поясняющего термины, которые часто встречаются в монографиях и статьях об искусстве. Их постоянно употребляют в несвойственном им значении, чтобы вдохнуть жизнь в банальность, возвысить в глазах публики посредственность или просто продать тот или иной арт-объект. Некоторые из терминов, включенных в этот глоссарий, используются по отношению к искусству любых эпох, но большинство – применительно к новейшему. Их частое употребление свидетельствует о том, как трудно создать удобный словарь современного искусства и передать словесно его зыбкость и расплывчатость, почти ускользающую от любых вербальных определений. Лучшим профессиональным арт-критикам изредка удается найти формулировки, чтобы как-то описать смутную природу авангардного искусства и просветить зрителя, но многие ничтоже сумняшеся продолжают использовать к месту и не к месту перечисленные ниже термины.

Автореминисценция: удобный эвфемизм, позволяющий прямо не упоминать о том, что автор повторяется, а может быть, даже совершенно исписался.

Аллюзия: заимствование чужих визуальных образов. Лучше всего его иллюстрирует формула:

аллюзия – ирония = плагиат

аллюзия + ирония = поп-арт.

Ангст: всего-навсего гнев и экзистенциальный страх, мука, отчаяние. Впрочем, его германские обертона могут служить гарантией его подлинности.

Бескомпромиссный: это даже хуже, чем «гротескный». Употребляется, когда анализируемое произведение искусства настолько темно, непонятно или непристойно, что больше сказать уже нечего.