Сергей Романюк - Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

Однако стоял этот «памятник» стрелецкой вольницы недолго. Правительство Софьи, не заинтересованное в поддержке неуправляемых стрельцов, приступило к решительным действиям: стрельцов усмирили, а стрелецкий «памятник» на Красной площади 2 ноября 1682 г. сломали. Интересно отметить, что на этом практика ставить памятные обелиски не закончилась, приобретя зловещие формы. Через 15 лет после этих событий Петр I расследовал дело о заговоре стрелецкого полковника Ивана Цыклера с целью убить царя, которое закончилось казнью заговорщиков. В память об этом и был поставлен «столп» на Красной площади, но теперь вместо шатра с «черепицею мурамленою» он заканчивался пятью «рожнами железными», на которые воткнули головы казненных. В 1689 г. Петр I возвратился из-за границы и приступил к следствию («великому розыску») после восстания стрельцов. Их пытали и казнили во многих местах по всей Москве: в Преображенском, на Болоте, у Новодевичьего монастыря и во многих других местах, и в том числе на Красной площади, картину которой того времени восстанавливает В.И. Суриков на знаменитой картине «Утро стрелецкой казни» (1881).

Петр I железной рукой втаскивал Россию в Европу, не останавливаясь ни перед чем. Именно Красная площадь была свидетельницей многих событий, как жестоких, подобно казни противников реформ, так и более мирных. Новый год не от «сотворения мира», а от «Рождества Христова» с помпой отпраздновали на площади 1 января 1700 г.: 200 пушек палили целую неделю, «потешные огни» озаряли площадь, наполненную любопытными. На Спасской башне установили выписанные из Голландии часы «с перечасьем», то есть с колокольной музыкой, с циферблатом, разделенным на 12 часов, обозначенных римскими цифрами. Внизу, у ворот, поставили фигуры, одетые в заморские одежды, и тех, которые пытались войти в Кремль в старой долгополой одежде, задерживали и взимали немалый штраф. Читали указ: «…на Москве и в городах носить платья: венгерские кафтаны верхние длиною по подвязку, а исподние короче верхних тем же подобием…»

Тут же на площади выбрали и место для строительства совсем нового для москвичей развлечения – театра. Петр считал это важным государственным делом, он вынес театральные представления из дворцовых кремлевских покоев на открытую городскую площадь. У Никольских ворот в октябре 1702 г. стали строить первый публичный театр, законченный в сентябре следующего года, – большое деревянное здание «комедийной храмины», длиной 39 м и 13 м высотой, зал которого, украшенный сукном и росписями, вмещал около 500 человек.

Как писал автор мемуаров голштинский посол граф Бассевич, «в то время в Москве был театр, но варварский, какой только можно себе вообразить, и посещаемый поэтому только простым народом и вообще людьми низкого звания. Драму обыкновенно разделяли на двенадцать действий, которые еще подразделялись на столько же явлений (так на русском языке называются сцены), а в антрактах представляли шутовские интермедии, в которых не скупились на пощечины и палочные удары. Такая пьеса могла длиться в продолжение целой недели, так как в день разыгрывали не более третьей или четвертой ее части. Принцесса Наталия, меньшая сестра императора, очень им любимая, сочинила, говорят, при конце своей жизни две-три пьесы, довольно хорошо обдуманные и не лишенные некоторых красот в подробностях; но за недостатком актеров они не были поставлены на сцену».

Там играла труппа, нанятая за большие деньги в Данциге. Сначала это новое развлечение понравилось, но потом как-то приелось, и пришлось пойти на некоторые послабления в городе: в театральные дни позволялось «смотрящим всяких чинов людям российского народа и иноземцам ходить повольно и свободно и без всякого опасения, а в те дни ворот городовых по Кремлю, по Китаю городу и по Белому городу в ночное время до 9 часу ночи не запирать и с приезжих указной по воротам пошлины не имать для того, чтобы смотрящие того действия ездили в комедию охотно». Однако зрителей становилось все меньше и меньше, и 31 мая 1706 г. театр официально прекратил представления. Здание его еще некоторое время стояло на площади, но впоследствии материал его использовали при строительстве Арсенала, а остатки сгорели в пожар 1737 г.

Красная площадь предлагала и другие развлекательные зрелища для москвичей: в петровское время на ней неоднократно возводились триумфальные ворота в дни празднований различных событий, проходили процессии и маскарады, да и позже на площади устраивались развлечения для народа. Так, например, в 1831 г. газета «Московские ведомости» в отдельном объявлении сообщала о том, что у стены между Никольскими и Спасскими воротами будет представлено «невиданное до сего времени в здешнем климате зрелище, которое состоит в езде на трех собаках, тех самых, на которых ездят Колымские жители…».

Но конечно, самой главной на площади была торговля, которая производилась у Никольской и Спасской башен, по склону холма от Лобного места вниз к Москве-реке, а также напротив Кремля, между улицами Никольской, Ильинкой и Варваркой. Советник шлезвиг-голштинского герцога Адам Олеарий, видевший Москву в 30–40-х гг. XVII в., так описывал этот рынок: «Перед Кремлем находится самый большой и лучший во всем городе рынок, полный по целым дням торговцев, мужчин и женщин, рабов и праздношатающегося народа… На рынке и соседних с ним улицах устроены известные места и лавки для всякого рода товаров и промышленных изделий, так что в одном месте можно найти только одинаковые товары. Продавцы шелковых, суконных товаров, седельники, сапожники, портные, скорняки и другие – каждый имеет свои особые улицы, в которых и торгуют своими товарами».

Оживленная торговля на лотках, с рук шла и на самой площади. Как писал другой иностранец, Бернгард Таннер, «любо в особенности посмотреть на товары или торговлю стекающихся туда москвитянок: нанесут ли они полотка, ниток, рубах или колец на продажу, столпятся ли так позевать от нечего делать, они поднимают такие крики, что новичок, пожалуй, подумает, не горит ли город, не случилось ли внезапно большой беды». То там, то тут можно было увидеть ремесленников. Вот у Никольской башни лудили посуду, и тут же собирались блинники и пирожники, под платформами, на которых стояли пушки, были открыты лавки и харчевни. Между Никольской башней и Воскресенскими воротами Китай-города большое место занимал государев отдаточный двор, откуда служилые люди забирали жалованье натурой – зерном, мукой, сукном, водкой.

Много раз власти пытались хоть как-то урезонить эту торговую вольницу. Так, например, в 1649 г. «Великий Государь указал: Красную площадь ведать по прежнему в приказе Большия Казны и с тое Красной площади лавки и шалаши и всякое лавочное строение сломать, и впредь на той Красной площади для торгу никакому строению не быть и никакими товары и съестным харчем не торговать; а торговать всякими товары в тех рядех, в которых которыми товары торговать указано». Еще в конце XVI в., для того чтобы хоть немного упорядочить торговлю, напротив Кремля возвели каменные ряды. Остатки их, возможно выстроенные на месте еще более старых деревянных лавок, были найдены в конце XIX в. при постройке современного ГУМа (Верхние торговые ряды). В 1676 г. пришлось подтверждать «именной с Боярским приговором» указ «О неторговании на Красной площади… разными мелочными товарами, кроме рядов», подтверждая им предыдущие постановления: «…а которые всяких чинов торговые люди ныне торгуют на Красной площади и на перекрестках и в иных неуказных местах, поставя шалаши, и скамьи, и рундуки и на веках всякими разными товары, и те шалаши, и скамьи, и рундуки, и веки с тех мест указал Великий Государь сломать, и впредь на тех местах никому никакими товары не торговать, чтоб на Красной площади и на перекрестках и в иных не в указных местах от тех торговцов проезду и утесненья не было… А которые люди с сего Великаго Государя указу впредь учнут на Красной площади и на перекрестках и в иных не в указных местах, поставя шалаши, и скамьи, и рундуки, и на веках всякими товары торговать: и тех людей, имая, приводить в приказ Большаго Прихода и чинить им наказанье… и о том прокликать бирючу по многие дни, чтоб Его Великаго Государя указ всем был ведом». Почти через 20 лет опять пришлось объявлять указ, на этот раз о «неторговании на Красной площади рыбою», так как «от тех неуказных торгов Красной площади многое утеснение и от безоброчнаго торгу в сборе их государской денежной казны чинится недобор большой».