Джеймс Стюарт - Шайка воров с Уолл-стрит

Уважаемый господин,

Мы хотим, чтобы Вы знали, что два Ваших сотрудника из офиса в Каракасе торгуют с внутреней информацией. Копиа с описанием их сделок предсталена в КЦББ отдельным письмом. Как сказно в том письме если мы клиенты не извлекаем выгоду из их осведомлености, то непонятно, кто контролирует торговлю банковских служащих. После Вашво раследования указаных обстоятельств мы предоставим имена инсайдров, написаные ими собственоручно.

В конце письма стояли имена двух брокеров Merrill Lynch, Макса Хофера и Карлоса Зубиллаги, номера их счетов в Merrill Lynch и постскриптум: «м-р Фрэнк Гранадос, возможно, захочет иметь копиу».

Письмо было написано так малограмотно, что какой-нибудь утомленный сотрудник отдела надзора мог запросто выбросить его в мусорную корзину. Плохо оплачиваемые, избегаемые менеджерами и партнерами более высокого уровня служащие отделов надзора находились на периферии деятельности инвестиционных банков. В большинстве случаев их держали в штате, чтобы они поддерживали видимость внутреннего контроля за законностью в индустрии ценных бумаг, не затевая на самом деле слишком много расследований.

В Merrill Lynch, однако, к отделу надзора относились более серьезно. Тон задавал Стивен Хаммерман, генеральный юрисконсульт фирмы, который настаивал на тщательном контроле за торговлей клиентов и портфельных менеджеров банка. Хаммерман создал крупнейший отдел надзора на Уолл-стрит, насчитывавший 75 человек.

Дрю, юрист, который 14 лет контролировал деятельность профессиональных участников рынка на Нью-Йоркской фондовой бирже, пришел в Merrill Lynch в 1981 году. По работе он тесно соприкасался с другим сотрудником отдела надзора, Робертом Романо, который ранее работал в федеральной окружной прокуратуре и в управлении по надзору КЦББ, расследуя случаи инсайдерской торговли.

Несмотря на грамматические и орфографические ошибки, фраза «внутренняя информация», как, впрочем, и другие аспекты письма из Каракаса, привлекла внимание Дрю. Родным языком писавшего был явно не английский, но этот человек являлся достаточно осведомленным. Он (она) знал о существовании отдела надзора, знал номера счетов брокеров и знал, что Фрэнк Гранадос является региональным директором Merrill Lynch в Латинской Америке.

Брокеры Merrill Lynch обязаны торговать только через фирму, поэтому у Дрю был доступ к отчетности по счетам Хофера и Зубиллаги. Они действительно были брокерами в офисе Merrill Lynch в Каракасе, столице Венесуэлы, но их торговая деятельность не отличалась особенной активностью. Тем не менее в четырех или пяти случаях они оба торговали акциями, которые неожиданно резко выросли в цене. Эти эпизоды действительно вызывали подозрение. Дрю не рассчитывал, что расследование продвинется очень далеко, но все же передал письмо и распечатку отчетов о сделках одному из своих аналитиков, молодому сотруднику отдела по имени Стивен Снайдер.

Выполняя поручение Дрю, Снайдер бегло просматривал данные счетов Хофера и Зубиллаги в Merrill Lynch. «Вот дерьмо», – сказал вдруг Снайдер, перебив говорящего Дрю.

«Ну и что?» – спросил Дрю, когда Снайдер показал ему два чека, выписанных Зубиллагой в том месяце. В суммах, 4500 и 839,39 долларов, не было ничего пугающего, а получателем по чекам являлся некто Брайан Кэмпбелл. «Я знаю этого парня, – сказал Снайдер. – Это один из институциональных брокеров здесь, в Merrill Lynch».

Дрю и Снайдер были заинтригованы. Зачем брокеру из Каракаса выписывать чек нью-йоркскому брокеру? Снайдер, как обычно делается в подобных случаях, должен был бы вызвать Хофера и Зубиллагу для разъяснений, но подобная тактика расследования часто неэффективна из-за внешне правдоподобных отговорок допрашиваемых. Поэтому Дрю затребовал копии личных дел обоих каракасских брокеров и Кэмпбелла, а также выписки по счету Кэмпбелла.

На следующей неделе, после того как Дрю и Снайдер проверили все счета, они поняли, что наткнулись на что-то гораздо более таинственное, чем они вначале подозревали. Кэмпбелл больше не работал в Merrill Lynch, но в остальном Снайдер был прав. Кэмпбелл был институциональным брокером в отделе международных операций Merrill Lynch и в феврале того года перешел в Smith Barney. Зубиллага до перевода в Каракас тоже работал в отделе международных операций. Более того, в 1982 году Кэмпбелл и Зубиллага прошли одну и ту же программу повышения квалификации сотрудников Merrill Lynch.

Отчеты о сделках Кэмпбелла позволили сделать еще более определенные выводы. Он торговал акциями компаний – потенциальных объектов поглощений, причем теми же, что и Зубиллага и Хофер, но каждый раз на день раньше. Это наводило на мысль, что торговля последних инициировалась Кэмпбеллом. Кроме того, Кэмпбелл провел сделки в ряде других случаев, которые выглядели так, будто основывались на внутренней информации. Всего подозрительных сделок было целых восемь, но в них были задействованы пакеты лишь по 100–200 акций.

Складывалось впечатление, что у Кэмпбелла был источник внутренней информации, поэтому Дрю и Снайдер подняли список его клиентов, которых всего было около 35, и стали просматривать их отчеты о сделках. Ничто не привлекало их внимания, пока они не дошли до крупнейшего клиента Кэмпбелла – багамского филиала старейшего швейцарского банка Bank Leu International. В его отчетах фигурировали все восемь подозрительных сделок Кэмпбелла. Изучив отчеты повнимательнее, они обнаружили еще восемь подозрительных сделок. Только в одном случае собственная торговля Кэмпбелла предшествовала сделке Bank Leu; это натолкнуло их на мысль, что Кэмпбелл копировал действия своего клиента. Это уже были не мелкие сделки и прибыли – Bank Leu обычно торговал пакетами по 10 000 акций.

Обнаруживаемые по мере продвижения расследования размеры и суммы сделок росли как грибы после дождя. Учитывая вовлеченность Bank Leu, дело принимало совсем другой оборот. Дрю и Снайдер поделились результатами своих изысканий с Романо, и тот подключился к расследованию. Покончив с изучением данных, собранных в Merrill Lynch, Романо позвонил Зубиллаге и Хоферу в Каракас и велел им лететь в Нью-Йорк на допрос.

Встревоженные, но готовые оказать содействие, они подтвердили многое из того, что предполагали сотрудники отдела надзора. Зубиллага сказал, что он и Кэмпбелл были друзьями и что Кэмпбелл периодически звонил и предлагал им купить те или иные акции. «Они хорошо выглядят, – говорил Кэмпбелл. – Возможно, вам следует их купить». Взамен Кэмпбелл хотел получать проценты от торговых прибылей Зубиллаги, что объясняло чеки, выписанные последним. Но Зубиллага не пользовался информацией один: он делился ею с Хофером и со своим братом.

Зубиллага и Хофер были уволены из Merrill Lynch. Не за инсайдерскую торговлю – они скорее всего были вторичными получателями информации, не имевшими представления об ее источнике. Однако устав Merrill Lynch запрещал любое тайное совместное владение позициями ценных бумаг, и «комиссионные» Кэмпбеллу были расценены как нарушение. Эти два брокера из Каракаса не знали, кто написал анонимное письмо. Но они стали лишь первыми его жертвами.