Евгения Письменная - По большому счету

– Назначить-то назначил, а ничего нет: ни помещения, ни людей. Должность есть, а банка нет. Понимаешь?

Матюхин замолчал и, улыбаясь, добавил:

– Так что будем сегодня брать банк штурмом.

«Странное начало карьеры», – обеспокоенно подумала Лидия Сафоновна и пристально посмотрела на мужа.

– Да не бойся. – Матюхин со смехом подошел к жене, чмокнул ее в щеку, забрал недоглаженный костюм с доски. – Я не один, со мной будет целый отряд.

– Какой отряд? – Лидия Сафоновна совсем растерялась.

– Штурмовой отряд депутатов. – Матюхин отхлебнул черный кофе. – Все будет нормально. К ужину вернусь.

Махнул рукой, прихватил коричневый, порядком потертый кожаный портфель и вышел, неловко хлопнув дверью. Только несколько минут спустя Лидия Сафоновна выключила утюг, отошла от гладильной доски и со вздохом села на табуретку. «Опять начались беспокойные времена», – с тревогой подумала она. Ожог саднил, масло не помогало.

Утром 7 августа 1990 года две дюжины депутатов Верховного Совета Российской Федерации под руководством их коллеги Михаила Бочарова и назначенный главой ЦБ России Георгий Матюхин пришли в здание Российской конторы Госбанка на Октябрьской площади. Все подразделения Госбанка, которые располагались в каждой из пятнадцати республик большого Советского Союза, назывались тогда конторами. Депутаты Верховного Совета и профессор Матюхин, начавший свою карьеру в КГБ, решили брать российскую контору штурмом после того, как глава Госбанка СССР Виктор Геращенко запретил подчиненным в российском подразделении впускать нового главу Матюхина. Геращенко негодовал. Получалось, что ему без его ведома навязывали подчиненных, которые к тому же собирались от него отделяться. «Это не революция, – думал он, – а банальное самоуправство».

Геращенко считал, что решение Президиума Верховного Совета РСФСР для него не указ, ведь Госбанк СССР подчиняется только решениям органов власти великой страны – Союза Советских Социалистических Республик [1] Матюхин Г. Г. Я был главным банкиром России: мемуары. М.: Высшая школа, 1993. С. 53. . У Геращенко имелись основания так считать: Россия была частью Советского Союза, поэтому формирование банковской системы не должно было происходить сепаратно.

Советская банковская система стояла на шести столпах. Первым считался Госбанк СССР, который выполнял сразу три функции: печатал деньги (эмиссионный центр), обслуживал бюджет (считался одним из подразделений Минфина, составлял годовые отчеты по обслуживанию бюджета) и проводил платежи как коммерческий банк министерствам и госкомпаниям. Внешэкономбанк отвечал за международные расчеты. Сбербанк – сберегательная касса для населения. И были еще три профильных отраслевых банка: Промстройбанк отвечал за стройку, Жилсоцбанк – за жилье и Агропромбанк – за сельское хозяйство.

Тогда потомственный советский госбанкир Геращенко не мог даже представить, что его Госбанку осталось жить чуть больше года. Хоть Геращенко и был на три года младше Матюхина, ему казалось, что пятидесятипятилетний профессор с корнями из КГБ – выскочка, каких много. И он уж точно не мог угадать, что именно Матюхин – сын шофера из Барнаула – станет первым центробанкиром новой России.

«Пожалуйста, проходите»

Штурм оказался легким. Много молодых мужчин с депутатскими корочками подействовали на одинокого милиционера, охранявшего вход. Он без возражений пропустил «штурмовой отряд» внутрь. Республиканская контора Госбанка СССР сдалась без боя.

На восьмой этаж пришлось подниматься в несколько приемов: в один лифт все депутаты уместиться не смогли. Рыжеволосая секретарша Мария немного испугалась, когда в приемную один за другим стали входить мужчины в костюмах. Их было так много, что в комнате поместились не все. Последние остались в коридоре. В приемной быстро стало шумно и душно. Удивленным взглядом Мария молча проводила перевозбужденную, галдящую делегацию в кабинет руководителя. Чай решила не предлагать.

Руководитель российской конторы Госбанка СССР Олег Тарасов как будто их ждал. Он вежливо уступил свой кабинет. Вышел навстречу и, не дожидаясь требований освободить место, сказал: «Пожалуйста, проходите».

Тарасов прекрасно знал, что происходит. Ведь он сам участвовал в подготовке постановления Верховного Совета РСФСР «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики», которое приняли в июле. И ему, как и некоторым его коллегам из Госбанка СССР, предлагали возглавить самостоятельный Государственный банк РСФСР. Но Тарасов, сделавший карьеру в системе СССР, был членом команды могущественного и уважаемого главы Госбанка Виктора Геращенко. Он понимал, что противостояние с руководителем будет означать борьбу с президентом СССР Михаилом Горбачевым. Возглавить Госбанк России – дело не столько финансовое, сколько политическое. И конечно, как и остальные работники Госбанка, он отказался.

Госбанкиры в СССР – стране, где отсутствовали рыночные отношения, а производство зависело от плана, утвержденного властями, – были не банкирами, а работниками, обеспечивающими кассовое исполнение бюджета и контроль оборота наличных. Им и в голову не приходило, что нужно создать новый механизм для функционирования части государства на новых, никому не понятных принципах. И уж кто-кто, а Тарасов лучше других знал, что самостоятельно российская контора нормально функционировать не сможет. Просто потому, что она пустая. Никаких денежных резервов или золотых запасов, даже отдельного корреспондентского счета в зарубежном банке. Не надо учить основы экономики ни в Гарварде, ни в Московской финансовой академии, чтобы понимать, что с нулем в кармане тебе грош цена. Московская контора – лишь малая часть большой структуры. Сама по себе, отдельно она ничего не значила.

Когда глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов после отказов нескольких человек от поста главы российского госбанка спросил: «А может быть, доктора Матюхина?» – все депутаты его поддержали. Им требовалось быстро назначить своего рулевого у финансов, поскольку это немаловажная часть политической борьбы за самостоятельность в громадном государстве. Все уже чувствовали, что начинается новая жизнь, но не понимали отчетливо, какая именно. Советский Союз медленно исчезал, но что именно возникнет на его месте – никто не понимал. Все так быстро менялось, у новоиспеченной российской власти не сформировалось кланов, за пост главного финансиста не было никакой борьбы. Взяли того, кто, казалось, подходит по личным качествам, кого знали лично и кто согласился. В этой финансовой рулетке банк взял профессор Матюхин. Кем он только ни побывал: и геологом, и агентом КГБ под прикрытием, и экономистом. Ему не страшно было возглавить самостоятельный банк, а даже интересно. Авантюрист по натуре, Матюхин готов был начать новое дело. Ему казалось, что он даже понимает, как и что делать.