Диана Гримм - ЗООПАРК. Книга 1. Deslumbrante

***

– Я тебе обед принёс, – отталкивающий голос Мясника так и не оставлял её в покое.

Немезида хрипло простонала и приподнялась с ледяного пола. Она посмотрела на самодовольное лицо мужчины измученными глазами и заметила в его руках пластиковую тарелку, на которой лежал какой-то тёмный кусок. Доктор сидел на корточках напротив Немезиды и внимательно смотрел на неё.

– Как тебе здесь? – спросил он, поставив тарелку рядом с ней.

– Ещё лучше, чем в корпусе, – прохрипела девушка и почувствовала резкую боль в горле.

– Совсем голос пропал. Так и помереть можно. Ты поешь. Местные называют это мармеладом.

Немезида перевела взгляд на тёмно-коричневое желе, от которого несло запахом авиационного керосина.

– Это отходы из топливных баков? – произнесла она, посмотрев в глаза своего мучителя.

– Какая разница? – ухмыльнулся он. – Ты уже сутки без еды и воды. Радуйся тому, что дают. Хотя ты всегда можешь рассказать о «Сотне» и получить амнистию, – его глаза заблестели.

– Почему Бао напал на меня? – неожиданно спросила она.

Веселье с лица Мясника как рукой сняло. Он заметно разозлился:

– Значит, и вторая доза на тебя не подействовала! Впервые за пятнадцать лет сталкиваюсь с чем-то подобным. Придётся взять у тебя кое-какие анализы. Ты ешь, ешь, лучшего тебе здесь не предложат.

– Сам ешь, – бросила ему Немезида и отвернулась.

– Хочешь, чтобы я насильно засунул это в твою глотку? – прошипел он.

– Попробуй, – решительно ответила девушка, в упор взглянув на мужчину.

В мгновенье ока он метнулся к ней, схватил одной рукой за шею и со злостью посмотрел в её глаза.

– Не будь настолько самоуверенной! Это только первые сутки. Я доведу тебя до такого состояния, что даже сил умолять меня о пощаде не останется!

Мясник отпустил Немезиду и зашагал к двери, где его ждал Антон. На выходе он отдал чёткий приказ: «Запустить газ!».

Дверь захлопнулась. Из мелких отверстий в углах в карцер стал поступать серый дым, обволакивающий всё вокруг беспроглядным облаком. По щекам девушки скатились две горькие слезинки.

Глава 12. «Тренируемые», «Выбывшие», «Годные»

Войдя в кабинет главврача, Офелия застала его за очень странным занятием. Он рисовал. На полу и столе валялась куча скомканной бумаги с неудачными набросками и обломки затупленных карандашей. Всем видом доктор напоминал безумного гения, пытающегося сотворить шедевр всей жизни, словно в нём заключался какой-то особенный смысл. Его белый халат был в пятнах графитовой пыли. Воспалённые покрасневшие глаза. Спадающие на лоб волнистые пряди. Трёхдневная щетина.

Офелия тяжело вздохнула и подошла к столу.

– Сэр, – деликатно обратилась она, но он пропустил это мимо ушей и бессвязно пробормотал:

– Глаза… Почему не получаются глаза?

Медсестра бросила взор на свежий портрет, лежавший перед ним. Безупречно изображённую Немезиду она узнала сразу и, пожав плечами, произнесла:

– Может из-за цвета?

Мужчина поднял на неё уставший взгляд и облегчённо выдохнул:

– Точно! Офелия, ты гений! – он отложил затупившийся карандаш и, взяв в руки свой рисунок, откинулся на спинку кресла, задумчиво уставившись на портрет.

Женщина даже слегка растерялась. За те шесть лет, что она провела, ассистируя этому странному человеку, не замечала за ним ничего подобного.

– Много вы за неё заплатили? – осмелилась спросить Офелия.

– В два раза больше, чем за Алексию, – ответил он, не отводя взгляда от рисунка. – Так что Деслюмбранте у нас самый дорогой экземпляр. Найди мне фиолетовый карандаш, – неожиданно попросил он, умоляюще взглянув на женщину.

От такой просьбы та пришла в ещё большее недоумение.

– Постараюсь, – с трудом вымолвила она, подозревая, что с мужчиной не всё в порядке. Вернее, у него и раньше мозги были набекрень, но в этот раз Офелия всерьёз обеспокоилась. – Спрошу в канцелярии, может у них есть, – договорила она.

– Спроси, девочка, спроси, – прошептал он и снова стал разглядывать портрет. – Ты чего пришла-то? – спросил он.

Офелия лихорадочно сглотнула и ответила:

– Сэр, Немезида по-прежнему отказывается от еды. Постоянно лежит на полу, сил нет на ноги подняться. Она уже не чувствует конечностей, боюсь, как бы не лишилась их. Сегодня мы не стали применять газ. Она не переживёт ещё одного отравления.

– Так помоги ей, – произнёс мужчина, сверкнув тёмными глазами. – Расскажи, почему констатировала смерть Рикардо?

Женщину охватил липкий страх. По спине пробежали мурашки, а грудь сдавило подкатывающим к горлу ужасом.

– Не могла же я позволить ему умереть, – почти шёпотом вымолвила она, часто задышав. – Ведь это Рикардо…

– Он добровольно согласился стать заключённым ЗООПАРКа. Значит, он такой же, как все!

– Как вы можете? – у Офелии затряслись губы. – Он же… Он же…

– Иди уже! – доктор нахмурился. – Заикающейся ассистентки мне только не хватало! – медсестра послушно направилась к двери, как он её окликнул: – Прикажи приготовить салон! Мне нужно привести себя в порядок.

– А что с Немезидой? – спросила она через плечо.

– Не трогайте её. Я сам ею займусь, – он крутанулся на кресле и опять уставился на портрет. – Про карандашик не забудь. Фиолетовый. Два! Нет… лучше три!

«Идиот!» – подумала про себя Офелия и вышла из кабинета.

***

«Что такое физическая боль? Нарушение в организме нормальных процессов. Так бы ответил учитель по анатомии. Сейчас я понимаю, что это не просто слова. Физическая боль – это, прежде всего, дикий природный страх. Он проникает в каждую клеточку мозга, заставляет сердце колотиться чаще или замирать, учащает дыхание или замедляет его, гонит вперёд или парализует тело. Поначалу, когда Псих только начинал эксперименты, меня бросало в дрожь. Сердце билось, как заведённый моторчик. Сейчас я спокойна. Всё тело ноет, но к этой боли я, кажется, привыкла. Страх всё ещё держит меня цепкими когтями, похожими на руки самой смерти, но я учусь мириться с ним. Наверное, потому что уже нет сил бороться. У меня болит спина. Ног и рук я не чувствую. Голод и жажда? Я давно с ними подружилась. Так что я почти не одинока в этом изоляторе, пропахшем серой и керосином. Гораздо сильнее боль душевная. От неё голову в песок не спрячешь. Боюсь, она уже перешла в стадию хронической, и если засядет, то превратится в такой огромный ком, что Психу и его шефу Амброзио-Руи Каганеру сильно не поздоровится! Обида медленно перерастает в ненависть. И я не могу это остановить. Офелия и Антон прячут от меня виноватые глаза, отмалчиваются. А сам Псих уже вторые сутки не заходит. Ждёт, когда упаду духом и сама позову. Когда доведёт меня до состояния безысходности, непонимания и неприятия мироздания и своей роли в нём. Страх, печаль, ярость, злоба – мои верные союзники, напоминающие о том, что я ещё жива. Странно, но я не хочу умирать. Находясь на краю пропасти, понимаю, что должна жить! Что-то подсказывает мне, что я рождена для чего-то большего, чем сгинуть в жутком месте под названием «ЗООПАРК». Годами я смотрела на горизонт, уверенная в том, что где-то меня ждёт другая жизнь. Яркая, насыщенная всеми красками радости. Я по-прежнему уверена, что такое место есть! Оно приготовлено для меня! Возможно, я схожу с ума… Возможно, всё это сон… А ещё возможно, что я зря страдаю из-за Рикардо и его компании. Здесь никому нельзя доверять. Но кроме Психа никто надо мной не издевается. Значит, он – мой враг?! Или… вдруг окажется, что он – мой верный друг?!».