Татьяна Купер - РУССКАЯ ЖЕНА

Наверно, именно тогда в уголках её подсознания возник смутный коварный план. Её любимый сын и союзник во всех жизненных передрягах теперь ускользал от нее – у него была отличная карьера и новая женщина, которую он любил, слушал и обожал. А ей, его родной матери, приходилось терпеть его гнев, крики и оскорбления, а теперь вот еще и выброшенные вещи. Ей нельзя было даже пожаловаться на бывшую невестку!

Только отчаяние убитой горем матери могло подсказать ей такое черствое и по своей сути жестокое решение. Решение всех ее проблем с сыном было более чем очевидным, это решение сидело прямо перед ней – в виде тихой, невинной внучки, которая так всем напоминала свою мать… Эту девочку легко поставить на колени, ею легко манипулировать. Пришла ее очередьпринять эстафету своей матери, которую так все ненавидели. В этот момент женщина, которая пыталась заменить мне мать, вдруг отреклась от этой роли навсегда, отправив меня на мучительное заклание. В ее глазах, несколько минут сыновней благодарности с лихвой окупало любое жертвоприношение.

Итак, после нескольких лет затишья началась новая война – на этот раз против меня. Мама, представлявшая бывший оппозиционный лагерь, давно сложила оружие и жила своей жизнью. Ей и в голову не приходило, что настанет день, когда ее дочери придется расплачиваться за все её грехи и ошибки, и она ничего не предпримет, чтобы уберечь или защитить меня. Вместо этого она будет злорадно повторять: «Надеюсь, ты убедилась, что это за люди. Теперь ты понимаешь, как я с ними намучалась?».

После двух кругов Ада – Ненужностии Вины, мне предстояла новая война и новый круг испытаний. Но на этот раз война была только моей – я была маленьким одиноким воином, безоружным оловянным солдатиком, сражавшимся в долгой тени своей матери! И эту войну я сокрушительно проиграла…

Глава 3. Стыд

Какая упорная повторяемость линий судьбы! Мои мама и бабушка потеряли своих отцов в возрасте 7-8 лет. Мой отец не умер, но мне тоже было суждено его потерять, когда мне исполнилось семь лет. Он уехал и оставил меня в этой ненавистной коммунальной квартире с двумя женщинами, которые были непримиримыми врагами и совершенно неподходящими воспитателями. Теперь он стал навещающим отцом, и приезжал к нам пару раз в год. Обычно это были командировки или отпуск, когда он оставался на пару дней, чтобы потом ухать в Крым.

Я не помню день, когда папа переехал в Москву. Моя память не сохранила воспоминаний, как будто это было чем-то обычным и незначительным, не вызвавшим даже поверхностных эмоций. Я бы наверняка заметила, если бы родители вынесли мою раскладушку – по крайней мере, она выполняла для меня какую-то важную функцию! Но я не заметила, как уехал мой папа… Возможно, это было истинным отражением наших отношений, и поэтому мы не могли потерять то, что никогда не имели.

Он уехал в Москву, женился на москвичке, переводчице французского языка, Ирине, и у них родилась девочка Ксюша. Постепенно папины книги начали публиковать, и его жизнь стала налаживаться. Он даже пригласил нас с бабушкой на целое лето к себе в Москву, а затем повез меня в Крым, взяв путевки в Дом Творчества Писателей в Коктебеле. Это был мой первый и единственный отпуск с отцом. Мне было одиннадцать лет, и я была переполнена тихой радостью – ведь я ехала с папой на море! Наверно, бабушка с рождения привила мне эту гордость – какой у меня умный и талантливый папа, настоящий писатель!

Мы провели в Коктебеле целый месяц, наслаждаясь теплым морем, ярким крымским солнцем и солёным воздухом. Я отъедалась в столовой Дома Творчества писателей – еду можно было заказывать по меню, как в ресторане, и подавали такие вкусные вещи, что просто объедение! В перерыве между завтраком и обедом мы лежали на горячей гальке пляжа, плавали в тёплом, бирюзового цвета море, или прогуливались по набережной до возвышающейся над Коктебелем горы Карадаг. По дороге папа рассказывал мне всевозможные истории из книг или увиденных фильмов, и я могла его слушать часами, как завороженная. После обеда я играла с детьми на тенистых аллеях между домиками, или наблюдала, как отец играет в бильярд с отдыхающими. Вечером, как правило, мы ходили в летний кинотеатр при Доме творчества, где всегда крутили самые интересные фильмы. Я была в совершенном восторге оттого, что мы вместе – только вдвоем. Ведь он был единственным членом семьи, к которому я еще не испытывала чувства ненависти или разочарования…

Неожиданно в один из дней в Доме Творчества появилась мама – по совершенной случайности она отдыхала в соседнем пансионате. Я скорее удивилась, чем обрадовалась её появлению, как будто меня навестила обыкновенная соседка. Поболтав с ней немного, я убежала играть с детьми и тут же забыла о ней, – для меня больше ничего не существовало, кроме папы и моря. Родители больше не спорили и вели себя довольно цивилизованно.

Иногда во время прогулок я приносила в наш домик букеты диких цветови заботливо ставила их в вазы. Аранжировка была довольно простой – как можно больше различных видов и цветов. Это были простые полевые растения, выросшие сами по себе, и каким-то удивительным образом притягивающие меня к себе – я видела в них себя. Как и они, я росла на почве, которую никто не удобрял и не поливал. Никто не вырывал бурьян вокруг меня – скорее я сама чувствовала себя диким бурьяном. Как и им, иногда мне светило яркое солнце, но чаще всего оно обжигало меня беспощадными лучами и высушивало мою душу. Иногда мне перепадали дожди, но вместе с ними в мою душу врывались ветер, холод и вьюга одиночества, от которых меня тоже никто не укрывал.

По крайней мере, тогда мне давали расти. Как мало я знала, что скоро на меня будут действительно смотреть как на бурьян, который нужно беспощадно вырывать с корнем. Что очень скоро я буду чувствовать, будто меня лишили всякой почвы и бросили увядать под палящими лучами ненависти. Мне также не дано было знать, что маленький кусочек корня всё же останется в земле, и пройдёт много лет, прежде чем погода станет более благоприятной, и этот кусочек крохотного чуда начнёт опять прорастать…

А пока я ни о чем не подозревала. Я возвращалась домой в Киев, счастливая и окрылённая незатейливой мыслью, что всё в моей маленькой жизни не так уж и плохо. Я была отличницей в школе и подавала надежды по многим предметам, особенно в математике и английском. Уже тогда у меня была мечта выучить английский язык и стать переводчиком. Бабушка и папа заботились обо мне как могли, мама мне не очень мешала, и я еще не осознавала, до какой степени бедность и обделённость повлияют на мою жизнь.

Но тут у папы опять начались проблемы. Я думаю, что его эгоизм, любовь к стихам и алкоголю, плюс его вспыльчивый характер начали настойчиво разрушать его новую семью и превратили ее в очередную семейную баталию. К тому же врачи обнаружили, что его дочка страдает умственной отсталостью и на всю жизнь останется на уровне развития 7-летнего ребенка. Всё пошло опять кувырком, они с женой ругались каждый день, и отец был в полном отчаянии. Но вскоре его жизнь приняла еще один, последний, крутой поворот.