Сергей Зюзин - Не стать упырём. Зло из глубины веков

–

Почему я так долго тебя звал?!

–

Повелитель… – хотел было что-то сказать в своё оправдание Степан, да только его господин даже не стал его слушать.

–

Молчи, когда я говорю, или я скормлю твой поганый язык Лоцру!

Испуганный и растерянный Степан втянул голову в плечи.

–

Почему ты так долго не приходил?! – продолжал греметь в подземелье голос Убыра. – И даже не отзывался?!

С последними словами в руках у Убыра неожиданно непонятно откуда появился большой и страшный, ослепительный и пышущий жаром огненный хлыст, увидев который Степан сжался от ужаса. Ибо появление в те мгновения в руках у Высочайшего ужасающего одним только своим видом огненного оружия означало, что сейчас Степану придётся, как это было до этого уже не раз, терпеть нестерпимую боль от его адски мучительных ударов.

Боли, что несли в себе удары огненной плети Повелителя, Степан боялся больше всего на свете. Каждое их обжигающее «прилипание» к телу было настолько тяжким, что было впору согласиться умереть, лишь бы не испытывать на себе следующего за ним.

–

Повелитель! – еле шевеля онемевшим от страха языком, воскликнул Степан, однако жуткая огненная плеть уже неслась к его плечам и спине, и через миг грот заполнился воплями обезумевшего от боли Степана.

–

Прости-и-те, о Повели-ите-ель! – в мучениях взмолился Степан, но раскалённый хлыст снова и снова «прилипал» к его спине, шее, плечам…

Было совершенно непонятно, что могло Высочайшего так рассердить, ведь такое бывало и раньше, когда Степан не слышал его зова и потому не вовремя на последний являлся. Едва соображая от мучительной боли, Степан недоумевал: за что?! Однако, Повелителю было не возразить…

Когда, наконец, гнев последнего иссяк, одежды на Степане практически не осталось. Догорали лишь оставшиеся от неё жалкие лохмотья. Разрывы и ожоги на коже от огненного хлыста Убыра были ужасны. И при этом те страшные обугленные раны затягивались так медленно, что это было совершенно незаметно для глаз. Для упыря, особенно такого «возраста», какого был Степан, это было странно, очень странно, если не брать в расчёт того, чем были эти раны нанесены. Судя по всему, его ждало довольно долгое, по меркам упыря, их «зализывание», точнее «залёживание», – отлёживаться после такого ему предстояло не меньше недели.

–

Теперь слушай, зачем я тебя позвал, – голос Повелителя, из рук которого уже куда-то исчез его огненный хлыст, зазвучал уже не так громко и зло, с каждым следующим мгновением становясь всё более спокойным и холодным.

–

Да, мой Повелитель, – кривясь от боли, Степан склонился в глубоком почтительном поклоне.

–

Ты должен кое-что для меня сделать.

–

Я Ваш раб, о Повелитель, и выполню любую Вашу волю!

–

Слушай, – голос Убыра зазвучал нетерпеливо. – Вначале я расскажу тебе кое-о-чём, чего ты раньше обо мне не знал.

–

О, Повелитель… – попытался было ещё что-то сказать Степан, но тут же смолк, увидев, как сдвинулись, хмурясь от нетерпения, брови его господина.

И последний продолжал:

–

Вот уже семнадцать лет в снах своих я вижу, что где-то среди кровавых родилась и живёт та, которой суждено стать моей спутницей на всю мою вечную жизнь. Мне предсказывала это ещё моя мать, и, наконец, время, которого я жду уже много веков, настало. Ей исполнилось семнадцать, и я могу…

–

Но почему Вам пришлось так долго ждать, о всемогущий? – не утерпел, несмотря на свои только что полученные жуткие раны и перебил Высочайшего Степан. – У кровавых много красивых женщин, и мы могли бы каждую из них…

–

Ты думаешь, твоему господину подошла бы любая? – голос Убыра стал ледяным. Впрочем, он моментально смягчился: – Конечно же, нет! Ещё тогда, когда я не прождал её и года, спутницей мне на нескончаемые века моей жизни должна была стать девушка, наречённая мне моей матерью. Только она, и никто другой. Но… Перед самым соединением наших судеб она умерла. Кроме неё же никто не мог соединить со мной свою жизнь. Никто, если не говорить…

Не закончив, Убыр сурово посмотрел на Степана и на несколько мгновений замолчал.

–

Моя мать, – продолжал он, – которая одарила меня моей силой и сделала предназначением всей моей бесконечной жизни неиссякаемую месть живущим в здешних землях кровавым, открыла мне, что спустя века я всё-таки встречу ту, кто сможет разделить со мной мои нескончаемые века. Встречу среди потомков рода моей почившей невесты. И я все эти долгие века ждал. Ждал, и только теперь, в последние семнадцать лет, в снах своих, наконец, стал видеть, что моя избранница родилась и растёт среди кровавых!

–

Но как Вы… – попробовал было заговорить Степан, однако Убыр не стал его слушать.

–

Молчи, – зарычал он, поняв, о чём его хотел спросить Степан. – Я узнал бы её из тысяч!

–

И Вы желаете, о мудрейший, чтобы к Вам её привёл я? – догадался Степан, и по тому, что на этот раз Убыр не остановил его и даже не нахмурил бровей, понял, что не ошибся.

–

Да! – голос Повелителя зазвучал довольно. – Ты правильно догадался. Найти и привести её сюда предстоит именно тебе. Сделай это как можно скорее!

–

Скажу тебе больше, чтобы ты не возился с этим долго, – добавил Убыр, снизойдя до подсказки своему слуге. – Исполнить мою волю тебе может помочь тот новый другой, которого ты недавно приводил ко мне с его сестрой.

–

Я помню, о Повелитель, этого недостойного…

–

В одном из последних снов, – продолжал Убыр, снова обрывая Степана, – я почувствовал, что между ним и моей избранницей, о которой мне говорила ещё моя мать, – между этим ничтожеством и девушкой, которой хочу обладать я! – возникла какая-то связь.

Последние слова Убыра прогремели в подземелье, словно гром. Степан от их громыхания даже съёжился. А Повелитель уже, почти не снижая громкости своего голоса, заканчивал:

–

Найди мне её! И лучше тебе сгореть на костре у монахов из воюющего с нами братства, если между моей избранницей и этим ничтожеством хоть что-то, помимо обычного знакомства, произойдёт!

–

Повелитель! А в тех снах, в которых Вы, о высочайший, увидели, что родилась та, кому предначертано судьбой стать Вашей спутницей, Вам не привиделось, где её искать?

–

Говорю же тебе, я даже не разобрал в них, как именно коснулись друг друга пути той, кому суждено стать мне женой, и того ничтожного, что ты приводил ко мне недавно. Ибо моим снам не всё по силам мне открыть! Но разве мало тебе знать того, что ты сейчас узнал? Тот недостойный теперь наверняка с ней знаком!