Олег Мельник - Книга Тьмы

Я закрыл глаза и попытался уловить музыкальную формулу, вокруг которой крутилась игра гитаристов, и по которой дальше будет строиться сие творение. Затем выбрал текст, наспех прогнал его через фильтр получившейся формулы, чтобы прикинуть, как все это будет выглядеть, и стал ждать. Будто пловец перед прыжком в бегущую речку с высокого обрыва я выжидал наиболее подходящего момента. А когда он наступил, разбежался и прыгнул:

– Вы сейчас далеко друг от друга;

Между вами возникла стена

Мегатоннами света.

Протянуты руки,

Но сцепиться мешает она.

Разве может всевластие слова

Не пробить иллюзорный тупик?

Вы прошли лабиринт,

Но находите снова

В пустоте раздражающий лик.

И теперь на весах о двух чашах

Эго делит победу с судьбой.

Превратится в согласие

Желание ваше

И весы опрокинет долой!

Занятый фильтрованием текста, я совсем забыл об энергетической сфере. А она тем временем заполнила всю сцену. Я чувствовал всех музыкантов, кроме Алекса, но не обратил на этот факт внимания. Больше всего меня волновало то, что наша импровизация шла как по маслу. Если продолжать аналогию, то я погрузился в поток реки и плыл по течению, и то, что ожидало меня впереди, – было неведомо. В этом заключался своеобразный кайф.

– Тонны воздуха больше не будут преградой,

И ладони коснется ладонь.

Ваши мысли сплетутся

В лиричной балладе,

Не разрушить объятья водой!

Жажда с большею силой впиться друг в друга

Разрывает одежду послушной рукой.

Близость тел превращается в сладкую муку,

Но и это теперь уж не дарит покой.

Текст был довольно длинным, я боялся, как бы музыка не закончилась раньше срока. Но выход скоро нашелся: нити Судьбы, соединяющие музыкантов и мои пальцы, позволяли «дирижировать». Я мог влиять на ход исполнения разных партий.

То обстоятельство, что мы творили музыку прямо на сцене и у нас это неплохо получалось, необычайно окрыляло не только меня, но и гитаристов с Игорем. Энергосфера разрослась до немыслимых ранее пределов, проглотив все пространство перед и за Малой сценой. И продолжала двигаться дальше.

– Вы в объятия сильней жметесь тягою страсти,

Каждый миг прибавляя усилия рук.

Трещание костей

Пробуждает в вас счастье,

Возмещая молчание долгих разлук.

Впившись хищно в желанную шею,

С наслаждением глотаете теплую кровь.

Насыщаетесь вкусом,

Вы купаетесь в нею.

В каждой капле – возможность постигнуть любовь.

Возбужденные пальцы проникают вглубь раны,

Вызывая и радость, и страшную боль,

И рванут за края…

Тело криком вмиг станет,

Приглашая и душу идти за собой.

Разрывается с треском проклятая кожа,

Кровь салютами бьет из разорванных вен,

Плоть пульсирует тяжко,

Но рука остановиться не может –

Дикий крик поднимает вам души с колен.

Близится цель, разбивает кулак

Хлипкие ребра.

Стены, кровать – всё в багровых тонах!

Руки застыли; голое сердце трепещет,

Жаждет вырвать оковы и лечь на ладонь.

Дыханье затихло

И расправились плечи –

Вы готовы вкусить настоящий огонь!

Аккуратно укутав в ладонях сердечко,

Незаметным движением рвете к себе.

И, сквозь крик, за секунду

Понимаете нечто:

Вот награда дерзнувшим бросить вызов судьбе!

Оглушенные громом, онемевши от боли,

И увязнув по локоть в крови,

С этих пор не нуждаясь в объятиях боле,

Вы сердца подарили свои.

Песня закончилась эффектным аккордом. С поля донеслись восторженные крики. Гриша у режиссерского пульта многозначительно показал на часы. Действительно, импровизация заняла минут пятнадцать – это половина отведенного нам времени. Пора было начинать, собственно, сам номер.

– Спасибо! – крикнул я в микрофон, стремясь накрыть своим голосом шум с поляны. – Группа «Скальд» желает вам весело оторваться на «Пришествии»!.. – Далее я хотел объявить следующую песню, идущую под первым номером в программе, но запнулся, когда заметил, что публики на поляне прибавилось. Жиденький лес реющих над толпой флагов превратился в густой частокол. Море обращенных к сцене голов как минимум удвоилось. Кажется, мы привлекли к себе внимание.

Музыканты, решив, что я закончил, продолжили выступление. Стоявший в недоумении Алекс подключился к игре. Стоило только закрыть глаза, как происходящее теряло свою обычную значимость. Я снова погрузился в мир звуков и отдался на волю энергии, текущей со сцены на поле, которая затем, отразившись от благодарной публики, возвращалась музыкантам. Светящийся шар раздувался с немыслимой скоростью и к концу третьей, предпоследней композиции успел задеть МиГ-29 из авиагруппы «Соколы России», выполняющих на тот момент трюки в небе. Истребитель пролетал над Малой сценой и снизился так, что едва не задел подмостки. Публика восторженно взревела, пилот в кабине и администрация феста благоговейно-облегченно перекрестились. Мы невозмутимо продолжали играть.

И лишь когда смолкла последняя нота, я открыл глаза и с удивлением понял, что перед сценой бушевали уже сотни тысяч оголтелых фанатов. К Малой сцене были стянуты дополнительные силы полиции и военнослужащих, чтобы сдерживать готовую штурмовать подмостки толпу меломанов. Впоследствии нам рассказывали, что сцена была окружена плотным кольцом охраны, в том числе с собаками, а за ним – море и море голов, – со всех сторон. Людей не останавливали ни ограждения, ни торговые палатки – всех этих искусственных выступов на гладком поле больше не существовало. Уцелела только палатка звукорежиссера – ее не стали трогать ввиду необходимости поддерживать представление. Здоровенные фуры с музыкальной аппаратурой и микроавтобусы были загнаны на поле в нарушение фестивальных правил, чтобы людям, облепившим крыши машин, было видно Малую сцену издалека. Весь диапазон, который охватывали колонки Малой, превратился в одну спрессованную толпу. Поляна перед Большой сценой в это время критически поредела.

Вот это мы зажгли! Крики с поля не смолкали еще долгое время. Это был триумф «Скальда» и мы наслаждались им с высоты своей гордости. Я жалел о том, что Вика сейчас не стоит среди этих людей и не видит, кем мы стали, кем я стал, не видит, чего она стремилась меня лишить. Я хотел увидеть на ее лице раскаяние. Я хотел прочесть в ее глазах восторг. Я хотел, чтобы она обожала меня так же, как и все эти люди, собравшиеся вокруг сцены… И что бы я сделал потом? Я бы ушел за кулисы и навсегда забыл бы Вику.