Олег Мельник - Книга Тьмы

В центре площади церковных хор из юношей и девушек, окруженных микрофонными стойками, напевал какую-то песнь или молитву, разносимую динамиками по всей улице:

– Све-е-те ти-и-хий, святы-ы-я сла-а-вы

Бессме-е-ртного Отца-а Небе-е-сного…

Святаго блаженного, Иисусе Христе-е,

Пришедшие на За-а-пад Со-олнца.

Видевше све-ет вече-е-рний,

По-ё-ом Отца-а, Сы-ы-на, и Святого Ду-у-ха Бо-о-ога,

Достоин еси, во вся времена,

Пе-ет быти гла-а-сы преподо-о-обными.

Сы-ы-не Бо-о-жий, живо-от дай,

Тем же ми-ир тя сла-а-вит…

Сла-а-а-а-вит…

Атмосфера претендовала на богослужение. Угнетенное сознание народа при виде такого представления получала дозу надежды, каплю облегчения. Даже ярые атеисты и безбожники всем сердцем тянулись внутренней неумелой молитвой к Богу, лишь бы отпустил их страх и жизнь вернулась в прежнее русло. Многие держали иконы и горящие свечи. По лицам людей текли слезы, губы горячо шептали просьбы, обращенные Небесному Отцу. Не было и намека на беспорядки или протест со стороны других конфессий – перед лицом общего Врага люди объединили и своих богов в Одного Единого.

Отыскать Вику в этой толпе было для меня сложной задачей, почти невыполнимой. Конечно, я мог бы воспользоваться Тенью, но это снова истощило бы меня, а силы необходимо было копить на крайний случай. К тому же я не ел и не спал несколько дней, и энергия Тьмы компенсировала эту потребность, поддерживая тело в жизнеспособном, активном состоянии. Я следовал логике и пробирался на ту сторону дороги, откуда должны были прибыть автобусы из микрорайона Вики. Если ее привезли сюда, значит она где-то там.

Вика и Светик нашлись совершенно случайно – я чуть было не пропустил их, если бы не окрик кого-то, кого я в спешке пихнул по дороге. Мы протиснулись друг к другу и обнялись.

– Я переживала за тебя, – произнесла Вика, уткнувшись мне в грудь. – Ты весь в крови.

– Не моя, – сухо ответил я. Пора бы хоть умыться, а то так и придется бесконечно повторять эту фразу. Потом добавил нежнее: – Я последний человек, за которого стоило бы переживать. Вы в порядке?

Вика посмотрела на меня снизу вверх и кивнула. Я взял Свету из рук Вики, девочка была тепло укутана зимней одеждой, так что видна была лишь узкая полоска голубых глаз между шарфом и шапкой. Дочка вела себя тихо – то ли замерзла, то ли была напугана этим столпотворением.

– Что будем делать? – спросила Вика.

– Мне нужно набраться сил, пока останемся здесь. Я не знаю, что замыслил Хаос. Но пока здесь Стражи, лучше никуда не уходить.

– Это они? – спросила Вика, указывая куда-то поверх голов. Я проследил за ее взглядом и действительно обнаружил темные силуэты воинов, расставленных по периметру улицы.

– Давно ты их увидела?

– Не знаю. Видела, когда садились в автобус, потом когда ехали, и вот сейчас… Вчера еще замечала каких-то странных личностей.

Невысказанный вопрос к Тьме всплыл в моей памяти. Вике по какой-то причине открылся коридор, по которому идут Искатели в поиске Храма. Она общается с Тьмой, видит Стражей, и неизвестно еще какие тайны ей успели открыться. Меня настораживал этот факт. Чтобы из яйца появился птенец, яйцо должно быть разрушено изнутри, а не снаружи. Что бы ни стояло за этим – Хаос или Тьма – оно вряд ли желает Вике долгой и счастливой жизни.

Между тем песнопения кончились. Отсюда не было видно площади «белого дома», так что оставалось только догадываться, что происходит на «сцене» этой импровизированной церкви. После некоторой паузы динамики снова ожили – с их помощью вещал низкий округлый голос, привыкший говорить громко и слегка нараспев:

– Светлого утра в эти темные времена, дорогие братья и сестры! – начал голос, произнеся слово «сестры» непосредственно с буквой «е». – Ужас пришел в наши земли и пленил сердце каждого из нас! Смерть гуляет по городу и разоряет наш народ! Мы все когда-то считали Апокалипсис метафорической страшилкой и пытались найти в словах Иоанна Богослова тайный смысл, икали истину там, где ее нет и быть не может. Но он – любимый ученик Христа – не скрывал от нас правды! – Гремящий над толпой голос напоминал мне заклинание Михаэля в стенах Храма. – Сегодня мы собрали всех вас для того, чтобы сообщить: Суд Божий не за горами! Терпение Его подошло к концу, Господь требует от нас ответа за то зло, которому мы давали возможность твориться на своей земле. Только мы – богоизбранные и верные чада Его – можем положить конец бесчинствам Зверя и его приспешников во всем мире. Отсюда, из Священной Руси, мы начнем свой очистительный поход! Когда-то Господь отдал в жертву сына Своего ради искупления человеческих грехов, но сейчас Он уже не станет этого делать. Сейчас – наша очередь приносить Ему свои жертвы!

Толпа заволновалась – люди стремились скомпоноваться в центре, чтобы лучше разглядеть происходящее на «сцене». Народная волна уносила и нас ближе к администрации, начиналась страшная давка.

– Не суетитесь, братья и сестры, – вновь заговорили динамики. – Сегодня каждый станет зрителем нашего суда!

И действительно – внезапно ожили интерактивные рекламные щиты, транслируя службу неведомых Отцов. На экранах возникла фигура человека с микрофоном в руке, облаченного в парадную золотую мантию и клобук. Камера снимала происходящее издалека, сверху вниз под углом, будто была подвешена на фонарном столбе. Отцы хорошо подготовились к своему выступлению.

– Мне очень брезгливо использовать технологии Зверя, – сказал Отец, – но сегодня его оружие обернется против него самого. Мы не стали сразу включать трансляцию, чтобы не мешать этим вашей молитве.

На мониторах началось движение: десятки людей сновали туда-сюда, переставляли иконы, канделябры и прочие церковные приспособления, чтобы помосты с черными ширмами были лучше видны публике. В толпе разгоралось любопытство.

– Долгие годы зло оставалось безнаказанным, – продолжал вещать святой Отец. – Долгие годы зло судило добро и амнистировало зло. Пока Господь не сказал нам: «Хватит! Либо вы сами это остановите, либо это сделаю Я!». – С этими словами оратор дал знак своим помощникам – и черные занавески слетели с помостов. То, что открылось пораженным зрителям, казалось диким, неуместным, ужасающим, но в то же время вполне ожидаемым – металлические столбы с прикованными к ним фигурами людей. А вокруг столбов – шалаши из тонких досок. В мгновение ока смена декораций превратила импровизированную церковь в эшафот.

По толпе пробежал вздох удивления, но никто не выразил своего протеста. Страх и отчаяние разбудили в людях веру, они обратились к чему-то, чего раньше не понимали, старались обходить стороной, в надежде спасти свой мир, свое сознание. Цеплялись хоть за какое-то привычное понимание всего происходящего безумия. Люди жаждали ответа и Отцы предоставили его им. И если для свершения справедливости необходимы человеческие жертвы – толпа поддержит своих спасителей. Кого угодно, как угодно, лишь бы кто-то другой понес наказание.