Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях

– Ах, смотрите, какой политес! Прямо Версаль, право слово! – жилец продолжал придерживаться надменно-издевательского тона. – Ну, так вот что я Вам посоветую, милое насекомое! Жужжите здесь сколь Вам угодно, когда меня не бывает дома. Адью! – И он снова развернулся, чтобы уйти к себе.

– Это не разговор! – в спину ему продолжала настаивать на своем Лиза. – Насколько я осведомлена, чаще всего Вас не бывает дома по ночам. Вы сами должны понимать, что это время неприемлемо для детей!

– Да ты откуда тут такая! – снова повысил голос, уставший от долгого препирательства сонный жилец. – Жили-не-тужили, явилась!

– Я – дочь хозяина дома. Вы не сочли нужным представиться, поэтому для меня Вы – просто наш гость. Но Вересаевы также наши гости, и я буду продолжать занятия с их дочкой, нравится Вам это или нет. Раз ничего вразумительного по переносу времени занятий Вы сейчас сказать мне не можете, значит все остается, как было, и мы будем использовать зальный инструмент с десяти утра до полудня, по вторникам и пятницам. Но мы можем вернуться к этому разговору в любой момент, когда Вы будете к нему готовы. Au revoir!

И Лиза, стараясь не убыстрять шаг, вышла за двери на улицу, оставив пирата в недоумении.

Полетаев все-таки узнал об этом инциденте, потому что вечером, оторвавшись от чтения очередной газеты спросил:

– Лизонька! Почему ты не сказала, что наш жилец повел себя так некрасиво по отношению к тебе? Помни, что рядом всегда есть тот, кто может защитить тебя и твою честь. По крайней мере, пока я жив.

– Я знаю, папа, – она подошла и обняла сидящего отца за шею. – Я вышла из положения сама. Там не было речи об оскорблении, просто невоспитанный субъект. А откуда ты узнал?

– Ко мне заходил Сан Саныч, ты разве не слышала? У них состоялся нелицеприятный разговор с Гаджимхановым из-за дочери. Занимайтесь спокойно, он Вас больше не посмеет потревожить.

– Гаджимханов? Это он и есть? Этот пират?

– Ха-ха! Да, есть в нем что-то картинное. Он не пират, Лизонька, а какой-то торговый представитель. На выставке я его часто вижу при выходе, когда они рассаживаются по пролеткам – по вечерам он перемещается с большими компаниями по ресторанам. И на ярмарке встречал.

– Ну, и Бог с ним! Хорошо, что завтра такой день, что тебе не надо никуда идти. А я выберусь погулять, если будет хорошая погода, хорошо?

– Конечно, дочка. Только ведь я не смогу тебя сопровождать. Я не говорил тебе?

– Да и не надо папа, – Лиза и не подумала, что отец может понять ее слова как приглашение. – Я пройдусь по магазинам, тебе это не интересно, я сама. А чего ты мне не говорил?

– Того, что вот оно! Начинается, Лизонька! – Полетаев отложил газету вовсе в сторону. – И у меня ведь завтра первый экзамен. Собрание промышленников. Через недельку-две – купцов. Потом высшее руководство города и Выставки. Если пройду отбор, то мой доклад будут рекомендовать устроительной комиссии съезда, я тебе рассказывал. Так что буду ждать своей очереди, на целый день завтра туда отправляюсь – таких соискателей как я много, Лиза. Может за один день всех и не успеют выслушать.

– Ох! Ну, я желаю тебе удачи, папа! Ни пуха, ни пера!

– К черту! Прости-господи.

***

День обещал быть жарким, и Лиза решила надеть белое. Она спешила, хотя знала, что в запасе у нее целых два часа – он обещал, он будет ждать ее. Но решившись на прогулку, она сама уже теряла терпение и хотела быстрее его увидеть. На кровати были разложены панталончики, «юбка приличия», нижняя юбка с красивым шитьем понизу и чулки. Она уже надела сорочку и батистовый корсет – все белоснежное, чтобы не просвечивало. И вот в последний момент приключилась неприятность. Пристегивая чулочки, она так торопилась, что одна из четырех резинок оторвалась и «выстрелила» куда-то в потолок. Лиза кинулась искать ее, чтобы поскорее пришить, но перерыв всю постель, заглянув под кровать и отодвинув столик у окна, она «беглянку» так и не нашла.

Папа уже уехал из дома, поэтому она, как была, в одном белье побежала за «рабочей коробкой». Няню не звала, она сама теперь знала, что где лежит. Перерыв все до дна, ни одной белой резинки для подвязок она не отыскала. «Это примета! Не надо никуда ходить, ангелы меня останавливают» – подумала Лиза, но после тряхнула головой: «Что за суеверия, право! Глупости!». Но не надевать же в такую жару зимний корсет, это невыносимо! Лиза взяла из коробки розовую резинку и наскоро пришила ее на место оторванной: «Ничего! Завтра куплю белую и перешью. Никто не заметит, один-то день!»

Зеркала в рост в этом флигеле у Полетаевых не было. Лиза попыталась, подпрыгивая в умывальне, рассмотреть, не видно ли ее ухищрения сквозь ткань самого платья, но так ничего и не разглядела. Ее прыжки из кухни услыхала Егоровна, пришлось выйти в прихожую, пока она ничего не заподозрила.

– Что это ты резвишься с утра, доню?

– Я гулять, няня, – обуваясь, повторила ей Лиза то, что уже обсуждалось за завтраком. – Когда вернусь, не знаю, не волнуйся и не жди меня к определенному часу.

– Что значит «не жди», к обеду, чтоб была!

Лиза надела «прогулочную» шляпу и чмокнула няню в щеку.

Сергей Горбатов тоже в этот день опаздывал к назначенному часу. Он имел задумку, которую выполнить без доброй воли тетушки было невозможно, и теперь стоял перед ней в положении просителя.

– Чего тебе? Снова денег? – тетка была недовольна жизнью племянника, его постоянными отлучками из дому, за которыми она больше не могла проследить. – Если ты взрослый и самостоятельный человек, то будь любезен сам подумать о своем обеспечении. Найди себе службу.

– Тетушка! Уже идут переговоры о моем переиздании. Я прошу только временно поддержать меня, – произнес он вслух, а про себя подумал: «Катитесь вы все к чертовой матери! Через неделю я буду уже в Женеве или в Париже. И упейтесь здесь своими запретами и благотворительностью, своими скакунами и издателями, опостылевшие тетки!».

– Денег не дам.

– Да я, право, и не надеялся, – искренне признался Сергей.

– А чего ж тебе тогда? – тетку на мякине было не провести, она все время ждала какого-нибудь подвоха от своих племянников.

– У меня к Вам просьба. Дайте мне на сегодня Верного.

– Зачем тебе выставочный рысак? Ты собираешься участвовать в гонках? Или просто загубить мне коня?

– Умоляю, тетушка! Я так редко что-то прошу у Вас. Мне нужен именно он. И только до завтра.

– А что произойдет завтра? – скептически поинтересовалась Удальцова.

«Эх! Рискнуть и рассказать ей задуманное? Тогда точно даст. Или нет! Женщинам ничего нельзя сообщать заранее. Сглазят. Или помешают», – Сергей понимал, что в его плане есть сомнительные моменты, и тетушка может начать взывать к чести или другой подобной ерунде! Завтра. Он обо всем ей расскажет завтра, когда все уже свершится. Он видел, как она разговаривала на пикнике с Полетаевым, он «из ее круга», никуда она не денется и союз с Лизой одобрит. А папаша – это вообще дело второе!