Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях

Не только брат и сестра Горбатовы занимались наблюдением за посетителями ресторации. Они и не заметили, что и сами стали объектом пристального внимания одной персоны. За столиком у окна, спиной к нему, так чтобы свет падал на лица собеседников, а не на ее собственное, скучала в окружении нескольких поклонников дама, на вид лет двадцати пяти, в черном кружевном наряде, видимо траурном. Молодые люди в ее окружении, а женщин среди них больше не было ни одной, наперебой пытались угодить Черной Даме, то доливая вина в бокал, то поднося спичку к длинному мундштуку. А некий молодой, но уже лысоватый, человечек, коим при ближайшем рассмотрении оказался непризнанный даже в своем окружении поэт Клим Неволин, исполнял сегодня при ней должность порученца.

– Клим Валерианович, не будете ли Вы так любезны, рассказать мне о том молодом человеке, ведь он, кажется, из вашего литературного сообщества? – лишь глазами указывая на свой интерес, вопрошала Черная Дама. – Кажется, я вижу его уже не первый раз?

– Чудеснейшая наша, то мой ближайший друг, величайший поэт эпохи, талант, умница!

– Прекрати, Клим! – перебил его другой паладин Черной Дамы, – Какой ты ему друг! У него вообще друзей быть не может. Он же у нас «одинокий странник», – и окружение разразилось ехидным смехом.

– Я, между тем, жду ответа на свой вопрос! – дама начинала гневаться, – Вы, господа, конечно, все и всех знаете, везде бываете. Грешно же вам глумиться над бедной вдовой! Я в своем незнании обращаюсь к вам за разъяснениями, а вы превращаете все в фарс. Вам смешно! Я никуда не выезжаю, я не имею возможностей получать сведения хотя бы про отголоски жизни. Только от друзей. А вас я и почитала за своих друзей, но, видимо, всё в этом мире обман! А я так тоскую о жизни, так хочу жить… Но я в трауре, господа! Первый раз поддалась я вашим уговорам выйти в такое людное место. И вот! Вы смеетесь надо мной.

– Помилуйте, прекраснейшая наша муза! – лебезил Неволин. – Да как вы подумать могли, что над Вами! Это они над ним, от зависти.

– Чему там завидовать, Климушка? Ты, как всегда, всё преувеличиваешь.

– Вы так и не ответили мне! – дама теряла терпение.

– О! Пардон, великолепнейшая наша Богиня строгости, – Неволин сложил губы гузкой – Это генеральский сынок, поэт Сергей Осипович Горбатов.

– Действительно талантлив?

– Издавался, – кратко ответил тот молодой человек, который, по мнению Неволина, завидовал Сергею.

– А что это с ним за спутница? – поинтересовалась вдова, сначала разглядывая соседний столик в лорнет, а после обведя взглядом все свое окружение. Никто не ответил. – Господа, я теперь спрашиваю про его даму, мне снова устраивать дознание, или вы не станете в другой раз мучить меня ожиданием?

– Несравненная жрица Храма настойчивости! Помилуйте! – оправдывался за всех Клим Неволин. – Просто никто ее раньше среди нас не видел.

– Клим, голубчик, пойдите, разузнайте.

Неволин перебрался за столик, где сидели Горбатовы, покрутился там минут десять для приличия, выпил винца и ретировался обратно.

– Докладываю, бесподобная наша! Это его сестра!

– Сестра? – изумленно переспросила вдова. – Но между ними нет ничего общего. Вы точно узнали?

– Абсолютно достоверно, драгоценная наша дознавательница! Сестра, сводная, по отцу. Только как пару дней из Института благородных девиц.

– Эх! И я же была когда-то благородной девицей, – вздохнула Черная Дама, а обедающие с ней снова захихикали, теперь уж двусмысленности произнесенной фразы, но на этот раз хозяйка компании вовсе не обиделась. – А почему, господа, мы с этим вашим «странником» до сих пор не представлены? Неволин, я же просила собрать всех интересных людей творческого направления у меня. Я хочу, господа, чтобы мой салон был лучшим в городе. Я собираюсь устраивать вечера. Я мечтаю, чтобы все источники фантазии и созидания концентрировались у меня в доме. Что бы все вокруг говорили – вот где живительный родник искусств. Я хочу находить и поддерживать таланты. Я, господа, поняла, что это – моя миссия на земле.

В это время Сергей как раз выходил из-за стола. Вдова кивнула Неволину, и тот бросился наперерез:

– Серж! Позволь познакомить тебя. Покровительница искусств и несравненных достоинств женщина, Варвара Михайловна, прошу любить и жаловать. А это Серж Горбатов.

Сергей вынужденно остановился и поклонился в сторону Черной Дамы, остальных гостей за столом не замечая, и хотел так же молча продолжить свой путь, но тут она заговорила:

– Куда же Вы, новый знакомый, прошу Вас, присядьте.

– Благодарю Вас, мадам, но я направляюсь на веранду. Не желаю мешать аромат табака с запахами кухни. Простите.

– О! Тогда, может быть, угостите огнем и меня? – и губы вопрошающей приникли к мундштуку.

Тут же после этих слов, сдуру, полез за спичками господин, сидящий рядом с ней, но на него за столом шикнули, и он смешался. Серж перегнулся через стол, и вдова прикурила свою длинную пахитоску, глядя все время ему в глаза.

– Оставайтесь. У нас тут запах табака приветствуется.

– Еще раз простите, мадам, но я курю трубку, а она требует уединения. Разрешите откланяться. – И Сергей Горбатов продолжил свой путь. Когда его спина скрылась за стеклянными дверями, давешний его «завистник» прошипел вслед:

– Ну, не наглец ли?!

– Нахален, этого не отнять, – задумчиво сказала Варвара Михайловна. – Но, с такими бывает и интересно – не знаешь чего ожидать. – Она обернулась и глянула через окно на улицу. – Здесь уже стало скучно, господа. Поедемте кататься! А кто не сможет, тех жду сегодня вечером на ужин. А завтра, не забудьте, у меня чтения. Жду всех! – Она открыла расшитую черным стеклярусом сумочку-кошелек и, достав из него бумажку, сунула ее подошедшему официанту. – Это тебе, голубчик. А всё это запиши на мой счет. Пойдемте, господа. А Вы, Неволин, выполните мою просьбу. Привезите мне к вечеру все издания этого «странника». Десяти рублей Вам достаточно будет? А завтра, будьте любезны, доставьте автора лично. Старайтесь, голубчик, старайтесь!

– О, да, постараюсь уложиться в сумму, добрейшая Царица щедрости!

– Постарается он, – себе под нос бубнил «завистник». – За семь рублей полное собрание Лермонтова с золотым тиснением приобрести можно. А на этого и сорока копеек жалко будет. Тьфу!

Шумная компания высыпала на улицу, загрузилась в две коляски и покинула Выставку. Неприкаянный Неволин остался в одиночестве, достал из кармана платочек и вытер намечающуюся лысину от капелек пота. Он огляделся и заметил в полумраке веранды Сергея. Неволин вернулся, подошел к нему и искренне поделился:

– Простофиля ты, братец! Такую рыбу упускаешь. Вон вокруг нее, сколько мошкары вьется, а тобой она собственноручно интересуется.